На минуту повисла тишина. Громов дернулся с места с такой силой и скоростью, что Дэз едва успела подскочить, преградив ему путь. Иначе Свенсен получил бы увесистый удар в челюсть. После чего последовало бы неминуемое дисциплинарное разбирательство.
Свенсен побелел от испуга. Но, увидев, что Макс сел и больше не собирается его бить, обрел прежнее нахальство.
— Ого, — насмешливо сказал он, выглядывая из-за плеча Дэз, — а я-то думал, ты совсем отмороженный. Даже хотел спросить, не делали ли тебе лоботомию в детстве. В общем, слушай, мой горячий друг. Чуда я не прошу. Мне бы хотя бы двадцать пять процентов. Я человек скромный, мне отличных результатов не надо.
— Сам понял, что попросил? — спросила Дэз. — Может, тебе еще ключ от кредитной системы выдать?
Олаф послал ей воздушный поцелуй.
— Верю, что вы гении, — повторил он. — Подумайте, как решить мою проблему. Времени вам до полудня завтра. Иначе куратор Шульц будет неимоверно рад узнать, что ученик Громов разрешил мне скопировать таск. И еще, я думаю, куратору будет очень интересно взглянуть на коллекцию твоих симпатичных носочков, ученик Кемпински.
С этими словами Свенсен швырнул на стол оптик.
— Мне голубые с пингвинами понравились, — сказал он на прощание, сунул руки в карманы и ушел.
Дэз молча взяла диск.
— Ты собираешься открывать его на школьной персоналке?! — Максим удивился.
Но Кемпински вытащила из рюкзака малюсенький ноут размером не больше записной книжки. Вставила диск, открыла...
— Саксовый фрагл! — вырвалось у нее.
Максим взял ноут.
На диске было множество фотографий гольфов Дэз. Вернее, узких полосок этих гольфов, когда они каким-то образом выглядывали из-под школьных брюк. Либо когда Дэз поднималась по лестнице, либо когда сидела, положив ногу на ногу. Внизу стояли числа.
— Он снимал каждый день, — сказала Кемпински. — У него в мобиле камера с увеличением. Формат файлов видишь?
Громов еще никогда не наблюдал у нее такого выражения лица.
— Смотри, — она показала на одну из фотографий, — это я во время строевой подготовки на плацу. Снято сверху. Это могло быть только с балкона. А это на входе в столовую.
Громов сжал зубы так, что они скрипнули. Потом сказал:
— Когда все это кончится, Олаф получит такой вирус, что всем своим архивам скажет «прощайте».
— Не то, — покачала головой Дэз.
— Но если он пойдет к куратору Шульцу...
— Зачем же, — в тоне Кемпински появились сарказм и угроза, — куратор Шульц сам придет к нему. Никому не дано права безнаказанно фотографировать мои носки!
