— Ты выяснил, как он поступил в Накатоми? — спросила я.
— Нет данных. Опять же опираясь на его личностные тесты, можно сказать только, что его родители были принципиальными оффлайнерами и никогда не пользовались Сетью.
— Отметь на карте точное местонахождение дома его родителей. Я поеду туда.
— Вряд ли он будет искать убежища у них, — возразил Лунатик. — Судя по всему, у него очень напряженные отношения с отцом.
— А мать?
— Насчет матери Громов как-то обмолвился, что она полностью подавлена отцом и никогда не пойдет против его воли.
Я задумалась. Как-то уж больно гладко все складывается. Родители-лотеки по убеждению не понимают сына...
— Как вариант — может быть, он просто придумал легенду для личностного терапевта... — осторожно начал Лунатик.
— Это возможно, — коротко согласилась я. — Давай смотреть дальше.
— Скромность красит человека в серый цвет и идет только тем, у кого нет других достоинств, — вдруг заметила Дэз. — Кажется, в прошлом году кто-то открыл все клетки на скотобойне в Мэмфисе? Коровы разбежались, бойня разорилась.
Она подмигнула Максиму.
— Это было просто, — отмахнулся он.
— И все же Максимуса теперь разыскивает Интерпол. — Дэз втянула остатки коктейля со смачным «фырк!»
Максим чуть помолчал. Потом улыбнулся:
— Кстати, я так и не понял, на черта твоему отцу понадобился тот спутник? Что он с ним сделал?
— Я точно не уверена, но сейчас думаю, что через каналы НАСА он проник в правительственные Сети и добрался до главного архива. Он что-то уничтожил. Это было нечто очень важное. Настолько секретное, что о взломе нигде не было ни слова.
— Да, — согласился Максим, — я считал, что за последние десять лет ни одному хакеру не удавалось проникнуть в правительственную Сеть. Значит, это было последнее дело Джокера? А я все гадал, почему он исчез... Кстати, правда, что о нем пишут в газетах? Будто он примкнул к террористам и стоит за всеми атаками последних лет на Эден?
Дэз чуть нахмурилась, потом встала:
— Идем?
Громов понял: она больше не хочет говорить на эту тему. Макс не стал задавать Дэз вопросов. Собственный опыт научил его не интересоваться прошлым других людей.
Максим открыл глаза за секунду до того, как Образец начал лаять и толкать его головой. Кроме всего прочего, робот служил будильником.
— Все! Я проснулся! — скомандовал Громов, чтобы робот остановился.
Образец послушно сел и завилял хвостом, выражая утреннее дружелюбие.
С трудом повернув затекшую шею, Максим встал с кресла. Ночью от волнения он все никак не мог уснуть. Сделав все таски, попытался смотреть телевизор, но не смог. Слишком глупо, слишком скучно. Обычно в таких случаях помогало сыграть в «Вормс: подземная охота». Громов долго-долго убегал от полчищ кротов, пока незаметно не вырубился прямо за компьютером и в наушниках. Клавиатура давно стала привычнее подушки.
