Пока моряки заметили его бедственное положение (а произошло это лишь потому, что кто-то из них налетел на веревку, туго растянутую от мачты до фальшборта на уровне пояса) да собрались его вытягивать, граф уже почти задохнулся. Вытащили его лишь с третьей попытки, когда у Монтгомери выкатились глаза — от боли и удушья. Его поволокли в трюм — откачивать.
Король ничего не слышал и не видел. В кипящей пене и плещущих брызгами гребнях волн ему чудились острия копий, лезвия мечей, летящие по ветру плащи (плащи поверх доспехов — это неудобно и невероятно, зато красиво, поэтому такое можно видеть лишь на турнире) и края нарамников,[4] накинутых поверх доспеха. А потому, когда шторм немного успокоился, а из-за выглянувшего вдали островка вынырнули три побитых штормом корабля, Ричард нисколько не удивился. Казалось, он ждал чего-то подобного.
За спиной государя испуганно закричали матросы, среди которых были и французы, и англичане:
— A pirate! Pirate![5] Ah, diable![6]
Судя по обводам, один из этих кораблей когда-то построили в Венеции, второй — на Сицилии, а третий, самый потрепанный, — во Франции. Несмотря на сбитые надстройки и переделанные реи, — чтобы можно было растянуть более широкие паруса, а значит, быстрее двигаться, — опытному глазу было видно, что это бывшие торговцы. Судя по всему, суда были захвачены и кое-как переделаны в боевые. Такие довольно тихоходны, неповоротливы, но зато куда устойчивее на волне — наверное, потому и уцелели во время бури.
На лице короля Английского появилось хищное выражение. Он смотрел на приближающихся пиратов так, словно целился в них из лука, но в то же время был благодарен им за внезапное появление. Теперь Ричарду было с кем сразиться.
— К оружию! — приказал государь. — Монтгомери, неси мои доспехи! Монтгомери, где тебя черти носят?
— Государь, граф Монтгомери при смерти, — с надлежащей сдержанностью и скорбью произнес один из ближайших матросов — тот, что посмелее. Скорбная маска словно прилипла к разудалому и хитрому лицу.
— Кто ему разрешил? — возмутился Ричард. — Эй, кто там есть! Что мне, самому идти за своей кольчугой и шлемом?
В сундуке, закрытом плотнее других, обнаружилась сухая одежда, и кольчугу не пришлось натягивать поверх насквозь мокрого подкольчужника. Король снарядился быстрее, чем иная дама успевает зашнуровать платье, и скомандовал атаку.
Команды пиратских кораблей были ошеломлены: они привыкли, что от них всегда спасаются бегством и приходится долго гнаться за добычей, чтобы набить себе карман. А здесь жертва, кажется, хотела сама превратиться в охотника. Впрочем, знай пираты, что это боевые суда короля Английского, известного своей свирепостью, они, возможно, и задумались бы, не попытаться ли удрать. Но пока двое оруженосцев искали королевский стяг, да потом отжимали из него воду, да разыскивали веревки, с помощью которых полотнище можно было поднять на мачту, — корабли почти сошлись борт к борту.
