Девушка с немалым удивлением поймала себя на том, что почти жалеет нелюдь. Да, она убивала, и убивала много. Но… быть может, сказанное ночницей — правда? То, что темная нелюдь — всего лишь отражение?..
Из задумчивости Атари вывел окрик хозяина.
— Эй ты, сонная муха! Иди-ка сюда, да пошевеливайся.
Вздрогнув, девушка обернулась и похолодела: хозяин стоял рядом с клеткой. Почесывая блестящую лысину, он смотрел на миску… которую Атари забыла в клетке.
— Это что такое? — Пухлым, как кровяная колбаса, пальцем он проткнул воздух в направлении миски. — Это что такое, я тебя спрашиваю?!!
Коленки Атари задрожали. Волна ужаса поднималась в животе, подкатывая к горлу, сжимая его.
— Что молчишь, тварь?
Хозяин шагнул вперед.
— Это? …Это… Хозяин, она просила воды, — просипела Атари. Ее взгляд в панике метался от хозяина к клетке, где стояла злополучная миска, судорожно цеплялся за блеклые, равнодушные лица посетителей, моля о защите.
На несколько мгновений хозяин опешил. А потом взревел:
— Что?!! И ты, дрянь, посмела дать ей воды?
И шагнул вперед.
Атари попятилась. Ноги уже не слушались ее: ужас липкой паутиной опутал все тело, как в кошмарном сне, когда хочется бежать… или закричать. Но в итоге, покрывшись ледяным потом, не можешь даже пошевелиться.
— Я… я подумала… что вы… будете недовольны, если она умрет…
Огромный кулак обрушился ей на лицо; мгновение — и Атари с трудом осознала, что лежит на полу. Перед глазами мельтешили серые точки.
— Только попробуй, только попробуй еще раз дать ей воды! — прогремело откуда-то сверху. — Насмерть зашибу!
Атари попробовала подняться.
— Вставай, дура, — уже чуть более спокойно прорычал хозяин, — ну, вставай! Что разлеглась? Клиенты ждут завтрак!
И тут же последовал чувствительный тычок под ребра.
Голову пронзила стрела едва переносимой боли. Атари повернулась набок, приподнялась на локте, все еще ничего не видя сквозь серую пелену.
— Вот так-то лучше, — заметил хозяин.
Затем Атари услышала его тяжелые шаги.
…Ушел.
Она с трудом села на полу, обхватила голову руками, заморгала, пытаясь унять серую мошкару перед глазами. Кто-то из посетителей засмеялся.
— Что, недотепа, досталось?
Атари скрипнула зубами. Вся левая половина лица стремительно распухала, боль билась в виске. Медленно, очень медленно, девушка сперва стала на четвереньки. Потом, вцепившись в край стола, поднялась на ноги. Каждое ее неуклюжее движение сопровождалось громким смехом.
«Вот уж, наверное, ночница потешается», — мелькнула мысль. И Атари невольно бросила взгляд на клетку.
