Из глубин замка до Дьюранда донесся шепот.
— Мне это не нравится.
Дьюранд затаил дыхание. Голос был знакомым — это говорил Мульсер.
— Господи, просто делай то, что тебе велено, — сквозь зубы ответил ему кто-то. Обладателем второго голоса был Гоул.
— Гоул, я, право, не знаю. Я надеялся, что все наконец пойдет на лад, что мы получим место в свите лорда. Жаль, что мы не оставили этих двух негодяев в Хэллоудауне.
— У тебя нет выбора.
— Что мы делаем? Мы же наняли этого паренька. На кого мы похожи в его глазах? На чудовищ из детских сказок.
— Мы делаем то, за что нам платят. Слишком поздно поворачивать назад.
Разговор сменился звуком удаляющихся шагов. Повисла тишина.
Дьюранд понял, что стоит в темноте совсем один. Из мрака на него надвинулись две скалящиеся фигуры — чернецы. Они внимательно посмотрели на него, после чего каждый из них прижал палец к губам. Дьюранду захотелось закричать и бросится прочь. Лишь собрав всю волю, ему удалось взять себя в руки.
Когда погасли последние кровавые отблески заката, Дьюранда наконец сменили. Дьюранд спустился вниз, в подвал, где спали солдаты, и плюхнулся на соломенный тюфяк. Он был страшно измотан и тут же погрузился в глубокий сон.
Через несколько часов его разбудил тихий, воркующий голос:
— Опасно быть умненьким, очень опасно. Лучше оставаться дурачком. Впрочем, уже слишком поздно. Нам жаль расставаться с тобой. Очень жаль.
Дьюранд открыл глаза. По подвалу кружили тени. Кто-то зарычал. Дьюранд понял, что это Мульсер.
Одна из черных фигур склонилась над русоволосым воином. Мульсер дернулся, пытаясь встать, но чернец лишь коснулся пальцами груди воина, и Мульсер тут же рухнул обратно на тюфяк, недвижимый, словно его пригвоздили к полу ударом топора. Через мгновение он снова заерзал, как будто пытаясь сбросить с себя невидимые путы. Чернец склонился над ним словно мать над колыбелью.
Дьюранд нащупал кинжал.
Чернец потянулся губами к лицу Мульсера. Коснувшись рта воина, он растянул его губы и разжал челюсти. Дьюранд попытался выхватить кинжал, но по его телу молнией прошла судорога. Над ним склонился второй чернец, который пристально смотрел в ему в глаза, словно пытаясь прочесть мысли. Указательный палец чернеца коснулся артерии на шее Дьюранда, и воин почувствовал, как с каждым ударом сердца его тело содрогается в коротких спазмах, как деревенеют его мышцы.
Слух все еще подчинялся Дьюранду — он услышал шепот. Это были не чернецы. Это был шепот многих голосов, подобный ропоту, который, порой, проходит по толпе людей. Глаза Дьюранда вылезли из орбит, он попытался найти взглядом Мульсера. Несчастный воин пытался бороться с чернецом, припавшим к его рту. Плечи Мульсера оторвались от пола, содрогаясь в ритмичных конвульсиях, отчего казалось, что чернец, нависший над ним, — кукловод, управляющий каждым движением воина, спина которого выгибалась все сильнее и сильнее, пока не послышался треск.
