И стражники по-прежнему обходили дозором улицы и мосты; несли караул, где прикажут, иногда ловили преступников, а чаще — упускали… Служба протекала обыденно, Ральку было скучно, но он никому не жаловался. Верн — город устоявшихся обычаев и давних традиций, здесь не понимают, как может быть скучен серый дождливый день, как две капли воды похожий на вереницу таких же точно серых дождливых дней — при условии, что жалованье в эти дни платят исправно.
***
После окончания службы Ральк уходил домой вместе с Торкером — оказалось, что им по пути. По дороге бывший вышибала болтал, рассказывая о прошлых приключениях. Болтал, как будто бы легкомысленно, но десятник заметил, что ничего серьезного, касающегося прежней «работы», Торкер не рассказывает. Как бы невзначай, он не упоминал имен, мест, сумм… Да он и сейчас не вполне покончил с прежними делишками — наоборот, служба в страже открывала новые возможности. Толстячок, владелец незаконного игорного дома, где Ральк познакомился с будущим сослуживцем, легализовал предприятие, открыл в том же помещении пивную. Заведение выглядело неказисто, пиво там подавали скверное (Ральк зашел как-то из любопытства) — в общем, дело было поставлено так, чтобы не вызывать интереса у посторонних. Из всего этого Ральк заключил, что где-то в подвале или на втором этаже по-прежнему идут незаконные игры, а пивная — только прикрытие. Но теперь владелец уже сговорился с капитаном, и его не трогали.
Торкер по-прежнему выполнял обязанности вышибалы — в свободное от службы время. То, что он часто появлялся в пивной в форменной куртке, только увеличивало его ценность в глазах работодателя, толстяк как-то похвастался, что теперь хозяин платит ему больше, чем прежде, хотя на посту, в дверях кабака, он, Торкер, торчит реже. Очень выгодное дело — служить в страже. Ну, разумеется, при условии, что время мирное и в караул заступать приходится не слишком часто.
Однажды Торкер зазвал все же десятника обедать, соблазнив кулинарными талантами жены. Ральк еще раз убедился в том, что Мир — тесен, супругой стражника оказалась та самая толстуха, кошелек которой он сберег в день гибели «Прекрасной Денареллы». Хозяйка тоже его узнала и приветствовала благодарностью Гилфингу Светлому, пославшему мужу такого замечательного начальника. Ральк попытался объяснить, что десятник — невеликое начальство, но смутился и умолк, когда в коридор выглянула дочка Торкера — очень хорошенькая. Сама девица смущаться не стала и пригласила к столу. За обедом познакомились, жену Торкера звали Тереной, дочку — Сириной. Был еще сын, Торкер младший — худой угрюмый подросток, этот дружелюбия не выказывал, сидел молча, уткнувшись в тарелку и только зыркал из-под густых черных вихров настороженно. Накормили гостя в самом деле вкусно, но, как на взгляд Ралька, чересчур обильно — Торкер пояснил, что он всегда ест много. Такой организм, говорят лекари.
