Отсмеявшись, десятник велел солдатам развести костер на берегу высохшего канала, чтобы хорошенько осветить узкие проходы под стеной — и, как выяснилось, не зря. Крестьяне повторили попытку часом позже. Когда же они появились в свете костра в третий раз уже под утро, Нирс (был как раз его черед нести стражу) хохотал так, что разбудил всех…
На следующий день Ральк отсыпался и приходил в себя, привел в порядок измятую пропахшую потом одежду... Потом посыльный передал, что его десятку положено два дня отдыха… Словом, когда он наконец явился на службу, прошло немало времени и набег северян как-то забылся, стал историей. Ральк заметил, что вернцы стараются в разговорах избегать этой темы, не вспоминать о северянах. Семьи имперских моряков получили какие-то деньги — что-то вроде компенсации, ополченцы отгуляли выделенные им для отдыха дни, пропили небольшие премии и снова возвратились к привычной жизни. Ральк явился на службу и принял команду над вновь укомплектованным десятком, в котором было на самом деле восемь человек, считая и его самого — власти не спешили принимать на службу новых солдат… то ли экономили на жаловании, то ли была иная причина. Торкер хвастался новой курткой, которую ловко перелицевала и подогнала под объемистую фигуру жена, звал десятника в гости, обещая познакомить с семьей. Узнав, что Ральк живет в комнатенке на постоялом дворе, предложил снять комнату с отельным входом в его собственном доме… Ральк отказался — неудобно… Подумав, он решил все же остаться на прежней квартире, привык за годы.
Ропит хмурился и всем рассказывал, что его племяннику отказали в месте, потому что на службу приняли родича десятника Тревера, Ральк несколько раз встречался с этим новобранцем — симпатичный крепкий парнишка, почему бы и не взять такого на службу? Но Ропиту он, разумеется, ничего говорить не стал, кивал в ответ на брюзжание.
Жизнь города окончательно вошла в привычную колею, все стало как прежде — до нападения варваров. Стояло дождливое пасмурное лето, цены медленно позли вверх — как всегда накануне нового урожая, преступники злоумышляли не больше и не меньше, чем в прошлые годы — словом, все было как всегда. Даже рыбаки смелее выходили на лов — северян не было видно. Галера «Гнев Фаларика» ходила до Велинка, сопровождала караван вместо погибшей биремы, капитан ок-Ревейс привез новости — в столице Империи окончательно утвердился Алекиан, старший сын покойного монарха. Младший, оспаривавший престол у законного наследника, похоже, сгинул без следа — во всяком случае, столица приняла Алекиана, и вот-вот должна была состояться коронация… хотя Алекиан уже был коронован в Гонзоре, но теперь ритуал повторят в Ванетинии… Словом, жизнь так или иначе налаживалась во всем Мире, не только в Верне.
