Ну еще чуть-чуть, еще пять минут…
— Я же сказал — не ныть.
Я вскочил, испуганно озираясь. Показалось, что я проспал и меня оставили в доме одного, а голос Вадима доносится сквозь сон затихающим эхом. Но в избе было полно народу. Спросонья даже почудилось, что людей как-то слишком много, все друг на друга наталкиваются, тянут из-под соседа носки или башмаки, нервно разыскивают свою поклажу. Через десять секунд и я делал то же самое. Натягивал армейские ботинки, лихорадочно проверял рюкзак, запихивал на дно консервы и бутылки с водой. Запас еды брали на два дня, и за меня тащить мою долю никто не собирался.
В темноте все высыпали во двор, стараясь не грохать. Соседи тут, наверное, чуткие люди. О самом переходе у меня были очень смутные представления, а у Лехи так и вообще не имелось никаких. Когда все сгрудились возле старого, запущенного и заросшего колодца в углу забора, он придушенно спросил у Сереги: «Это что, подземный бункер? Там оружие?» Понятно, нервничал парень, переживал. И было от чего. Со стороны отряд выглядел как банда террористов-диверсантов. А если не со стороны — то как нелегальная военизированная организация. Сколькими годами это карается по уголовному кодексу, я не знаю, не интересовался. Леха, может быть, знал. Перед тем как ехать сюда, наверное, изучил статьи и сроки. Но ведь все-таки приехал.
У колодца не было ворота, с него просто скинули деревянную крышку и полезли вниз по одному. Провожал нас своей музыкой одурелый сверчок, наяривал чуть ли не «Прощание славянки». Когда дошла очередь до меня, я нащупал ногой ступеньки в стенке колодца — вбитые металлические скобы. Глубина колодца была метров пять. На дне в тонком слое воды четко, как в зеркале, отражались звезды на темно-синей скатерти неба. За мной спускался Фашист с горящим фонарем на поясе, а впереди — Паша, человек-шкаф, которого я видел на станции. Ступеньки под его тяжестью скрипуче ныли. При особенно громком их протесте Паша замирал, пытаясь делать вид, что он пушинка. Через пару секунд отмирал и шел дальше. Сверху мне на голову сыпалась труха. Вони в колодце не чувствовалось. Здесь как будто и воздуха не было, а дышали мы пустым пространством. Не знаю, как это объяснить. Просто ощущение. При этом в лицо мне дул сквозняк.
В какой-то момент я понял, что звезды внизу — вовсе не отражения, а глубина колодца раза в два больше, чем казалось сверху. Метров десять. Где-то в середине его я почувствовал, что идти стало тяжелее. Что иду я как-то не правильно. В голове начало звенеть. Мне казалось, я ползу кверху ногами и рюкзак сваливается мне на затылок. Спускаться в таком положении было не слишком удобно.
