Отстранив священника, каковой от изумления и неожиданности весь как будто окаменел, епископ вскричал:
- С печалью вижу вас здесь! Но для веры все возможно, она все побеждает. Она презирает жизнь земную, ибо надеется на небесную. Ныне приближаются времена, о которых было предсказано; настал час опасностей, и мы скоро увидим, кто воистину с господом. Нечестивые думали, что они могут воспрепятствовать моей сегодняшней проповеди, но пусть знают они, что нет во мне страха и от долга пастыря я не отступлю. Я готов жизнью пожертвовать ради нее. О, господи, избавь меня от этих противников моих, называющих меня соблазнителем, освободи душу мою, ибо за тело свое я не боюсь. Бога призываю в свидетели, ангелов и святых, что все, мною предсказанное, исходит от господа и что имел я эти откровения через божественное внушение, во время бдений, когда я молился за народ, теперь восставший на меня.
Ныне наступают дни смут, грядет великая битва, последуют отлучения, убийства и мучения. Настали времена испытаний. О, если бы господь устроил так, чтобы я первым подвергся им!
Опомнившиеся священнослужители без особенных церемоний стащили Фалькуса с кафедры, но в толпе уже обсуждали шепотом пророчество старика о "смутных днях". Что сталось с низложенным епископом после, никто не ведал.
- А что Альгиус?! - вспомнил вдруг Бофранк. - Хире Фолькон, нашли ли вы его?
- Нашел, нашел, хире Бофранк. Правда, он запросил за свою работу деньги, но уже при мне сноровисто обнаружил в старинных трудах упоминание о Третьей Книге.
- Что есть Третья Книга? - поинтересовался Жеаль.
- Об этом как-нибудь после, - довольно неучтиво отмахнулся от друга Бофранк. - Так где же он?
- Третьего дня я отвез ему деньги, и Альгиус обещал быть в ближайшие дни. Он сказал, что чрезвычайно заинтересовался, ибо открыл для себя много такого, о чем и не ведал ранее. Что меня особенно поразило - против обыкновения, он был абсолютно трезв.
- Решительно не понимаю, о чем вы говорите, - сказал Жеаль в возмущении. - Ладно бы я при сем отсутствовал; но гоже ли двум образованным людям обсуждать в присутствии третьего вещи, о которых не имеет он ни малейшего разумения?!
- Я чересчур утомлен, друг мой, чтобы рассказать тебе всю предысторию, а Мальтус знает немногим более твоего, стало быть, и он не рассказчик, удрученно сказал Бофранк. - Не прими это за обиду. Как только я почувствую себя лучше, я расскажу тебе обо всем, хотя знание это отнюдь не радует. Помнишь, ты отозвался на рассказ о путешествии к Ледяному Пальцу такими словами: "История твоя темная, и многое в ней напоминает дурманный бред вот что я сказал бы, не знай я тебя, друг мой Хаиме"? Все вернулось, Жеаль. Как знать, не коснется ли произошедшее ранее всех нас в самом скором будущем...
