— Приятного всем аппетита, — поспешил я увести разговор в более приемлемое для трапезы русло. — Я тоже в тех местах копал. Знакомые трофейщики рассказывали, как в Синявино на бывших торфоразработках, что-то сильное подорвали. И вот, взрывной волной выбросило девушку. Вероятно, пласт торфа сдвинулся, и она всплыла.
— Туристка? — с ходу просек трофейную тему Боря. Должно быть, знал, что «черные следопыты» с трупами случайно погибших компаньонов церемониться не любят. Раскопки — дело подсудное, поэтому все концы в воду.
— В том-то и вся соль, что нет, — тонко улыбнулся я. — Барышня была в гимнастерке, а в кармане у нее лежали документы времен Великой Отечественной войны.
— Да-а, бывает, — протянул Эрик. — В Карелии из болота недавно самолет подняли, а в нем летчик. Тоже, говорят, в целости и сохранности. Болота…
— Каша горит, — напомнил Боря, отодвигая банки, свою и мою.
Мы вмазали еще по столько же. Трофейные истории сменились археологическими.
— В общем-то болото неплохо сохраняет утопленников. В глине покойник парафинируется, а в болоте пропитывается квасцами, которые образуются при гниении торфа, — пустился я в рассуждения. Близость озера навевала «водные» темы. — Отсутствие кислорода не располагает к деятельности гнилостных бактерий, поэтому трупы могут там плавать столетиями, как в дубильном чане, постепенно превращаясь в мумии.
— Это в воде-то? — недоверчиво спросил Эрик.
— Почему нет? — удивился я. — Например, знаменитые болотные мумии Германии и Дании. Их стали находить с середины семнадцатого века. По крайней мере, к этому времени относятся первые задокументированные находки. Возраст трупов в основном чуть больше или чуть меньше двух тысяч лет. Все они носят следы насильственной смерти: кого-то из бедолаг задушили, кого-то зарезали. Дело в том, что у германских варваров был в ходу обряд жертвоприношения богу плодородия, производимый весною. По крайней мере, так сказано у Тацита.
Следопыты засопели. Трактаты римских историков были белым пятном в их образовании.
— Вода также и оружие хорошо сохраняет, — заметил Боря. — Я свою первую железяку именно так нашел. Шкетом еще был, лазил по Пулковским высотам. А там гансовские доты таким пятиугольником стоят, соединенные ходами, а в середине еще один. Бетонный монолит: стены полметра толщиной и крыша бронированная. Они под своей тяжестью в землю ушли до самого верха и все время по крышу водой затоплены. Вот я в центральном доте пулемет и нашел. Засунул руку в зенитную амбразуру, думал, может, что найду. Пошарил, раз — нащупал. Вытянул, смотрю, эмгэ тридцать четыре. Фирменный такой весь, только возвратная пружина сгнила. Я из него потом одиночными стрелял, резиновый жгут к затвору пришлось привязывать. Отводишь затвор и сбоку в казенник патрон вставляешь.
