— Хорошо, я иду. Можете спрашивать меня, о чем захотите.
— Ах, Солнцемудрая, — с мелодичным смехом отозвалась элохимка, — я-то ни о чем тебя спрашивать не буду. Спрашивать будешь ты.
Но о чем? Линден окончательно растерялась. Ее затылок пылал от мрачного взгляда, каким провожал ее Ковенант, словно она была причастна к тому унижению, которому его подвергли элохимы. Слишком дорогой ценой достались ему его власть и сила, слишком долгим был путь к ним, и поэтому он не мог простить столь пренебрежительного отношения к себе. Но Линден не стала оборачиваться. Она рисковала его жизнью ради спасения Сотканного-Из-Тумана. А сейчас ставит под удар его гордость, как бы тяжело ей это ни было.
Увлекаемая Дафин, Линден начала спускаться с холма. А навстречу ей летели птицы, цветы, огненные шары и, превращаясь в элохимов, уводили за собой по одному остальных участников Поиска. Но Кайл не оставил свою подопечную и шагал рядом с ней, с другой стороны от Дафин, и Линден была ему за это благодарна. Сейчас она была настолько озабочена, что окружавшие ее чудеса и метаморфозы элохимов уже не производили на нее впечатления. Она ощущала непоколебимое спокойствие харучая, и он казался ей единственным, на что можно опереться в этом изменчивом мире.
Не успели они спуститься к подножию холма, как вдруг услышали резкое: «Нет!» Голос принадлежал Чанту. Дафин и ее спутники остановились и обернулись. Чант смотрел на Линден тяжелым взглядом авгура.
— Солнцемудрая, — позвал он, и его голос доносился будто издалека, с трудом пробиваясь сквозь взрыв тревожного перезвона колокольчиков. — Ты должна пойти с Дафин одна. И каждый из твоих спутников пройдет испытание отдельно.
Одна? Ну, это уже слишком! Линден была готова взбунтоваться. Разве Кайла это тоже касается? Он же харучай! Он ей просто необходим. Она сама удивилась, как, оказывается, привыкла к его молчаливой поддержке. Без него она слишком остро почувствует свое одиночество…
Она собралась с силами, чтобы возразить, но Кайл опередил ее.
— Избранная под моей опекой, — бесстрастно произнес он. — Я должен ее сопровождать.
Вкрадчивая вежливость Чанта сменилась властной жесткостью.
— Нет, — повторил он. — Мне нет дела до твоего долга. Здесь все это не имеет смысла. Солнцемудрая, ты пойдешь одна.
Ковенант сделал шаг к Чанту. Первая попыталась его удержать, но он проигнорировал ее и, набычившись, рыкнул:
— А если нет?
— Если нет, — почти пропел элохим, не скрывая иронической улыбки, — его отправят в край теней, откуда еще никто и никогда не возвращался.
