Четыре месяца прошло…
…Как забыть сдержанно-самоуверенную улыбку Шену Асано, еще молодого, но уже опасного, словно яссин — змея? Полные лицемерного сожаления слова, что отпрыск младшей ветви Дома Мийа позабыл, что такое высший указ, и поехал на север навестить некое сосланное туда семейство. Если бы не люди Шену, никто бы не заподозрил…
Хали лишь глянула в темные, таящие усмешку глаза. Поняла — он знает, что все сказанное им — ложь. Вступись Аину за офицера, обвинение было бы снято. И доказательств бы не потребовалось — правда, их нет у Хали, но никто не усомнится ее в слове. Но она вынуждена молчать, чтобы не поползли слухи — дочь Благословенного поддерживает учение Той.
И она молчала. Но из покоев выходила ровно настолько, насколько необходимо. Улыбалась дамам. Когда Юини лишили звания и отослали служить куда-то в западную провинцию, попрощалась с ним скупо и холодно. Одно утешало — они без слов поняли друг друга.
Мийа отступились от своего — младшая ветвь, полузасохшая. И начинало казаться — нанесенный Лисом удар — не удар, а так, дуновение ветерка. И даже устроили так, что место вблизи Хали заняла молодая жена одного из Зимородков — Мийа.
Впрочем, Шену и не старался бить сильно. Двум Домам уже не нужно было подбрасывать дров в костер — они и без того были врагами. И Лисы ныне стояли выше.
Хали терпела все, как всегда. И дела свои почти добровольно отдала в руки Кору — какие там, впрочем, дела… А после привыкла.
Только по вечерам ей удавалось увидеть отца — если он позволял. Она не любила приходить в его покои, тяжело было там, стены давили. И цвет — серебристый, синий, холодный. Или малиновый — словно к земле пригибал.
Шла, будто по острому гравию босиком. Выслушает. Как всегда. И то же, что и всегда, скажет.
— Отец… Все было не так. Юини отправился на север по моей просьбе.
— Зачем?
Аину, как веточка невзрачная среди вышитых на занавесках цветов.
— Я не могла бросить ту, что не сделала ничего дурного.
— Ты думаешь? Хорошо. Теперь ты хочешь сказать слово в защиту человека, которого ты сама подставила под удар?
— Я бы хотела сказать… Разве это возможно? — шепчет Хали. Ее глаза красны, но сухи. — Если бы я знала, что выбирать придется из этих двоих, я бы поступила иначе.
— Прекрасно. Впредь думай.
Он не отвернется, показывая, что разговор окончен. Никто не посмеет мешкать хоть миг, если его взгляд приказывает уйти.
Слово ее отца — больше, чем закон. Он — наследник Солнечной Птицы. Не найдется безумца пойти против воли Благословенного.
