После долгих недель и месяцев тревог и опасностей, блужданий вслепую и неудач, погонь и охоты, когда не можешь даже нанести ответный удар.... она наконец что-то делала... Быстрая ходьба успокоила Дженну и усыпила ее бдительность, она могла бы идти и идти часами.
Дженна размышляла о предстоящем пути и о встрече с Баккой, а вовсе не о том, что заставило ее отправиться в это опасное путешествие. На сердце стало так легко, как не было уже долгие месяцы, наконец-то она действовала, а не думала. Она даже напевала под нос мелодию, которую в старые времена часто играл Том.
Дженна прошагала милю или около того, через город по Парквэй, окруженной аккуратно подстриженными газонами, и шла уже вдоль набережной Оттавы, когда ее настигли враги.
Они бежали по следу, точно свора собак, тощие создания с мордами гоблинов. Существа и передвигались как собаки, и могли хватать, царапать и рвать и передними, и задними лапами. Они бежали беззвучно, быстро сокращая дистанцию, затем набросились на Дженну, не оставив ей шансов на спасение.
Теперь им уже не надо было прятаться. Ночную тишину прорезали рычание и вой, они окружили ее и стали наносить удары. К тому времени, когда человек в коричневом капюшоне отогнал свору, жизнь Дженны еле теплилась. Человек склонился над ней, скинул капюшон, чтобы взглянуть Дженне в лицо; белесые глаза сверкнули так, будто всосали чужую жизнь.
Вновь натянув капюшон, незнакомец пошел прочь, оставив растерзанное тело лежать на набережной. От своры, набросившейся на Дженну, не осталось и следа, но в воздухе витал сильный запах волшебства.
Когда Джонни пришел домой, на крыльце сидел Хенк Ван Рун, на ступеньке у его колена стоял восьмиугольный футляр концертины. Хенк был на несколько лет старше Джонни, на прошлой неделе он разменял третий десяток. Долговязый, худощавый голландец, с первого взгляда могло показаться, что он весь состоит из рук, ног и головы. Длинные светлые волосы были собраны в хвост, перевязанный кожаной тесемкой. Хенк носил джинсы, рубашку и поношенную, залатанную на локтях куртку.
— Как ты, Джонни? — спросил он. Джонни вздохнул и сел рядом, положив скрипку на нижнюю ступеньку.
— Так, словно у меня внутри дыра.
— Компания тебе не помешает?
— Пожалуй, нет.
Подхватив скрипку, Джонни поднялся по ступенькам. Он жил на нижнем этаже в старом кирпичном четырехэтажном доме. Открыв дверь, он посторонился, пропуская вперед Хенка.
— Хочешь чего-нибудь: кофе, чай? — спросил он.
