В носовом отсеке за столом сидит старший механик Йоганн со скорбным выражением лица. Он зевает и приветствует меня:
— Доброе утро, господин лейтенант!
— Утро пока еще не настало!
Йоганн ничего не отвечает и медленно встает на ноги.
Две слабенькие лампочки еле освещают носовой отсек. Точнее, рассеивают темноту. Меня обволакивает тяжелый, спертый воздух: запах пота, масла, трюмной воды и влажной одежды.
Здесь, на носу, качка ощущается сильнее, чем где бы то ни было. Перед опорами торпедного аппарата взад-вперед покачиваются две призрачные фигуры. Я слышу, как они ругаются:
— Асоциальные ублюдки! Доведут нас до революции. Середина ночи!
Из гамаков поднимаются два человека, еще один возникает из койки по левому.
— Черт вас всех дери! — должно быть, это Арио.
Так как лодку прилично качает, двоим из них приходится сделать несколько неудачных попыток, прежде чем они ухитрились обуть свои морские сапоги.
— Дрянная погода, — жалуется один из них. — Опять ноги будут насквозь мокрые!
Они натягивают тяжелые свитеры и обматывают шею полотенцами так, чтобы вода не затекала за воротник после того, как на посту управления они облачатся в прорезиненные куртки.
По трапу неуклюже спускается предыдущая вахта. Они насквозь мокрые. Штурман поднял свой воротник и отогнул вниз поля зюйдвестки, оставив открытым только лицо. Лица других, исхлестанные солеными брызгами, покраснели. Все вешают свои бинокли на крючки и раздеваются так же молча, как одевалась следующая вахта, с трудом стягивая с себя резиновые куртки. Потом, помогая друг другу, они стаскивают резиновые штаны. Самый молодой член вахтенной команды, взвалив на себя всю груду непромокаемых штанов, курток и зюйдвесток, отправляется на корму. Пространство между двумя электромоторами и по обе стороны кормового торпедного аппарата лучше всего подходит для сушки одежды.
Пришедшие после вахты залпом выпивают горячий кофе, протирают свои бинокли и убирают их до следующего дежурства.
— Собираетесь наверх? — спрашивает меня штурман.
Помощник боцмана Вихманн идет на корму, штурман с двумя наблюдателями — в носовой отсек.
Некоторое время слышно только рев океана и гудение двигателей, пока помощник боцмана не включает трюмную помпу.
Сразу же на посту управления начинается оживленное движение. Новая смена мотористов направляется на дежурство. Я узнаю кочегара-дизелиста Арио и кочегара электромотора Зорнера.
В каюте унтер-офицеров Вихманн уселся за стол и с жадностью жует.
