— К… матери! Всех!
Разом ударили полтора десятка автоматов, разрезая очередями живую человеческую плоть. Пушки БТРов довершили дело, сравняв с землей дом вместе с пристройками. Игорю едва удалось уговорить лейтенанта и его осатаневших подчиненных от безжалостной расправы над всем кишлаком. Им руководила не гуманность — он сам был взбешен подлым и глупым убийством солдат, — он исходил из здравого смысла. Живые расскажут другим, что со стороны советских солдат это была справедливая месть — что такое месть, уж они-то понимали, — а не злобное истребление мирных афганцев. Уничтожение всех не принесет ничего, кроме вреда, убеждал он. Некому будет поведать жителям соседних кишлаков, как все в действительности происходило. А в народе распространится еще одна байка о безжалостных советских оккупантах.
…Игорь снова прислушался к громким разговорам отпускников. Сидевшие поближе к нему ребята не без хвастовства болтали об участии в боевых операциях, беззастенчиво бахвалились отнюдь не военными трофеями, которые потом продавали штабным офицерам. Смеялись над каким-то богатым афганцем, который спрятал мешочки с гашишем под платьями у своих жен, считая это самым надежным тайником, а потом плевался и визжал, видя свое состояние исчезающим в карманах русских солдат и слыша вопли сбившихся в угол раздетых догола жен. Его успокоили ударом рукоятки пистолета по голове. Жен на радостях от богатой добычи трогать не стали.
За все проведенное в Афганистане время под командой Кондратюка побывало несколько групп спецназа ГРУ, и ни в одной, ни один человек не пристрастился к наркотикам. Пробовали все, включая самого Кондратюка, но дальше этого не шло. И не потому, что в противном случае человека сразу бы вышибли из спецназа. Просто здесь были собраны люди иной закалки. Один из заместителей Игоря старший прапорщик Омелько как-то сказал: «Не хочу умереть тварью с разваленной психикой, а жить — тем более». Кондратюк почти с нежностью подумал о ребятах из своей нынешней группы.
Между тем по соседству разгорелся спор об армейской операции под Кундузом. Обе стороны пороли чушь, сваливая в кучу домыслы, факты и ложь. Игорь хорошо помнил эту операцию, в которой значительную роль сыграла его тогдашняя группа.
Из Туркестанского военного округа прибыло крупное пополнение, которого с нетерпение ожидали. Но, боже, что это было за пополнение! Совершенно необученный молодняк, «дикие», как таких здесь называли. Их боевая подготовка сводилась к тому, что каждый успел пару раз стрельнуть из автомата. И пожалуйте выполнять свой интернациональный долг. Даже не отличавшееся сердобольностью армейское начальство не решилось бросить этих пацанов на неразведанные позиции хорошо укрепившихся в горах моджахедов.
