— Ясно, — кивнул Эдик и, вздохнув, добавил: — Я, пожалуй, пойду, а?
— Иди, иди! Пару часиков еще соснуть можно.
Эдик осторожно пробрался в комнату, разделся и улёгся на раскладушку. Последнее, что он увидел перед тем, как заснуть, — это домовой, сидящий у него в головах.
Солнечный зайчик скользнул по шторе, попытался отодвинуть ее в сторону и не смог. Тогда он переметнулся на подушку и стал подбираться к Костиному уху. На мгновение Косте показалось, что это Горыныч пытается сообщить ему что-то по секрету. Он вяло отмахнулся и открыл глаза. В сенях сдержанно звякнули ведра, кто-то тихонько замурлыкал себе под нос. Будильник показывал семь часов, и струганые половицы у порога дышали рассыпчатым теплом утреннего золота.
«Пора вставать, — подумал Костя с неохотой. — Сейчас я досчитаю до семи и — подъем!..»
Он сосчитал до трех и снова заснул, но через несколько минут в дверь просунулась лохматая голова лешего и, широко улыбнувшись, произнесла:
— Вставай, служивый! Я вот тут тебе колодезной водички спроворил, умыться там, чайку попить… А не хочешь вставать, так и лежи… Молодым, говорят, спать полезно.
Костя вскочил и заметался по комнате.
— Я сейчас, сейчас!
Наконец он натянул спортивные брюки и кеды, умылся и поставил чайник.
— Ну зачем вы беспокоитесь? — бормотал он, посматривая на полные ведра. — Неудобно, честное слово! Я бы сам принес.
— А мне все равно делать было нечего, — развел руками Леший и по-ленински, с прищуром, улыбнулся. Эта многоцелевая улыбка была Косте уже знакома, и он понял, что старик пришел с просьбой.
— Ну вот я и решил, — продолжил Леша, — чем дурью маяться, взять да нужное дело сделать. А к тебе, Костянтин, по большой нужде пришел.
— Чего? — удивился Костя. — А-а-а… Нет проблем! Ты же знаешь, туалет во дворе.
— Не о той нужде я печалюсь, о какой ты подумал! — обиделся Леший. — Той у меня уж лет сто не было… А есть нужда превеликая и просьба всепокорнейшая! Я ведь, старый дурень, лабораторный халат свой в пяти местах прожег! — с этими словами он развернул невесть откуда взявшийся уборщицкий халат.
Был тот халат затрепанным и уже не синим, а серым, и посередине зияла огромная прожженная дыра, окруженная целым созвездием дыр поменьше.
— Сидел, понимаешь, варил зелье, да и задремал. А тут головешка возьми и стрельни! Как сам-то не сгорел? Спасибо Лешачихе, вовремя в котел макнула!
— Так там же кипяток был! — ужаснулся Костя. — Зелье к тому же!
— Да, подварило малость, — кивнул Леший, — ну да я ведь привычный. Меня при Ваське Шуйском два часа в масле варили, так то побольнее было!
