— Ладно, — махнул рукой Шлоссер, — сами управимся. Иди.
Вместе с Полумраковым ушел и Костя, торопившийся засветло успеть в сторожку. Бродить по калиновскому лесу ночью было жутковато — запросто можно нарваться на какого-нибудь оголодавшего упыря. Конечно, справиться с ним несложно: дал по морде и пошел себе дальше, но кому нужны лишние проблемы? Что же касается Евстигнеева, Шлоссера и Кряна, то они быстренько навели марафет: Шлоссер надел добротный костюм, Кряна вырядили в спецназовский, совсем новенький комбинезон, один Евстигнеев остался в своих неизменных джинсах, заявив, что и так сойдет.
Матильда жила на окраине. Это была дородная старуха двухметрового роста с юношеским пушком над верхней губой. Именно дородность, а особенно пушок пленили Кряна и наполнили его пятикамерное сердце неземной любовью.
Матильде инопланетянин тоже приглянулся. Правда, она поначалу сомневалась, но соседка ей сказала:
— Ты не смотри, что он зеленый, зато не алкаш. И вон какой длинный! Если ты его откормишь, мужик будет хоть куда!
И Матильда перестала колебаться.
По дороге Евстигнеев несколько раз останавливался, чтобы переложить камень чудес из одного кармана в другой. Он уже жалел, что взял у Кости волшебную вещь, но обстоятельства заставляли это сделать.
Сначала по привычке он сунул камень в карман брюк, и тот сразу подозрительно оттопырился и время от времени начинал шевелиться.
Наконец Шлоссер не выдержал.
— Ты хоть газетой загородись, а то ведь неправильно поймут! — сердито буркнул он.
— Ерунда, — сказал Евстигнеев, — Люське — насос понравится, а остальные не заметят!
После этих слов камень принялся искрить и щипаться электричеством. Евстигнеев поневоле пустился в пляс и еле-еле сумел переложить его в карман рубашки. Там камень наконец успокоился.
Старухи сидели на лавочке и дружно щелкали семечки. От этого в воздухе стоял непрерывный шелест, словно неподалеку приземлилось небольшое облачко саранчи.
Увидев приближающихся гостей, бабки разом спрятали семечки и заговорили о литературе.
— Ты Толстого знала? — поинтересовалась одна.
— А как же! — ответила Матильда. — Только никакой он не был толстой. Так себе, очень даже средний мужичонка, вот Достоевский, тот действительно был толстой!
— Все ты путаешь! — возмутилась третья. — Достоевский еще худее был. Кожа да кости. Идет, бывало, бороденкой трясет, а у самого глаза мутные, чуть зазеваешься, а он тебя цоп за задницу!
— Так то не Достоевский, — отмахнулась Матильда, — это Васька Кудыкин, он грузчиком работал, а потом уехал на Север. Завербовался.
