— Не дышите. Еще раз не дышите! Теперь дышите часто. Еще чаще! Вы что, быстрее не можете? Вот так…
Багровый Эдик работал, как поршневой насос.
— Теперь не дышите!
Эдик почувствовал, что поплыл. Ему вдруг стало хорошо и спокойно; в ушах стоял нежный мелодический звон, словно сотни серебряных колокольчиков вздрогнули вдруг.
— Что это вы такой слабый? — донеслось до него словно сквозь вату. — Вон побелели аж!
«Побелеешь тут», — с обидой подумал Эдик, пытаясь зацепиться за реальность.
— Все ясно, — четко сказала медсестра, — вчера вы приняли триста граммов «Жириновской» под малосольный огурец!
— Точно! — изумился Эдик. — А как вы догадались? Неужели видно?
— Работа такая, — рассеянно сказала медсестра и куда-то вышла.
Евстигнеев услышал, как она гремит банками и что-то бормочет себе под нос.
Наконец девушка вернулась, неся в руке литровую банку с темно-зеленой жидкостью. Жидкость тяжело колыхалась, и время от времени в ней вспыхивали ярко-желтые прожилки.
— Выпейте, — сказала медсестра строго, — перед уколами надо дезактивировать организм.
Эдик взял банку и обреченно посмотрел внутрь. Понюхав, он высунул язык и осторожно лизнул содержимое. Глаза его тут же разбежались в разные стороны, как испуганные тараканы.
— Горько! — пожаловался он.
— Естественно, — пожала плечами медсестра.
— А если я не выпью?
— Тогда не получите прививки. Да вы не бойтесь, у нас главврач это средство каждый день пьет. Как домой идти, так и пьет.
— Ну ладно! — решился Эдик и с мужеством отчаяния выдохнул воздух.
Пил он долго. И чем меньше жидкости оставалось в банке, тем круглее становились его глаза. Наконец он поставил банку на стол и тыльной стороной руки вытер позеленевшие губы. В животе у него довольно явственно послышалось шипение. Эдик беспокойно заерзал и начал оглядываться по сторонам.
— Туалет прямо по коридору, — не отрываясь от бумаг, сообщила девушка.
Эдик ринулся в коридор. Вернулся он тихий и ублаготворенный. На губах играла детская бессмысленная улыбка, руками он теребил край своей цветастой рубашки.
— Ну вот и хорошо, — вздохнула девушка, — теперь можно проводить вакцинацию. Десять уколов за сеанс.
— А не много? — забеспокоился Евстигнеев. — Смотри, Надька, не умори человека! Что ж так сразу-то? Сделай один, и хватит.
— Конечно, — обрадовался Эдик. — Хватит и одного. Зачем человека в решето превращать?
Медсестра задумалась.
— Ну ладно, — наконец решилась она, — хорошо. Уговорили. Сделаю один укол. Только будет немного больней… — и достала из стеклянного шкафчика здоровенный, рассчитанный, наверное, на быка, шприц.
