— Петушиная роща! — воскликнул Антуан. — Это как в песне: «Роща петушиная стоит. Тихая, кудахчущая роща!»
— Хватит зубы скалить, — сказал Костя, — всякую идею можно довести до абсурда. Телефон!
Действительно, в комнате зазвонил телефон.
Евстигнеев снял трубку:
— Семеныч, ты, что ли? Что? А почему такая спешка? Понял, бежим! — Он бросил трубку на рычаг. — Шлоссер новое изобретение сделал. Говорит, что поможет в борьбе с космическими пиратами. Вот видишь? В отличие от нас, он времени даром не терял! А у нас даже механический мужик и то не отлажен.
— Мы тоже дурака не валяем, — возразил Костя. — Леший вон изобрел от-ворот-поворотное зелье. Окропим лес — никакие пришельцы туда не сунутся!
— Еще неизвестно, как это зелье подействует на инопланетян, — сказал Евстигнеев, — может, у них невосприимчивость? Ты вон на Гаврилу глянь, его из пушки не пробьешь, а ты — зелье! В общем, пошли, не будем терять времени.
Костя на всякий случай взял с собой камень чудес, а Евстигнеев сунул в карман кусочек сахара для Гаврилы.
— А яблоки? — скрипучим голосом напомнил кот.
— Тьфу ты! Точно!
Они прихватили с собой коробку и выбежали на улицу. Калитку им открыл сам хозяин.
— Полумракову я позвонил, — сказал он сухо, — сейчас должен подойти. А это что у вас такое? — Семеныч уставился на красивые муляжи.
— Это вам, — сказал Костя, — отдадите директору, пусть лежат в кабинете как образцы!
— Хорошие образцы! — сказал Шлоссер и, неожиданно быстро сцапав яблоко, вонзил в него зубы.
— Тьфу! — Костя даже сплюнул с досады. — Да что вы все — сговорились? Это же муляжи!
— Хрум! — Шлоссер откусил яблоко и принялся его вдумчиво жевать.
— Ай! — Евстигнеев страдальчески сморщился и, приоткрыв рот, заглянул Шлоссеру в глаза. Глаза механика были спокойны.
— Ну чего уставился? — спросил он, прожевав кусок. — Что я, не понимаю? Обработка торсионными полями! Даже неинтересно.
— Дайте яблоко! — потребовал Костя. — Его не едят!
— Не дам! — сказал Семеныч и спрятал руку с яблоком за спину. — Это дело принципа. Я сам пеку печенье из кварков!
И он откусил еще кусок.
— Я тут ни при чем, — сказал Евстигнеев.
Костя вытер со лба пот и повторил попытку.
— Федор Семеныч! — повторил он. — Это муляжи. Из пластмассы! Их не едят!
— Из пластмассы?! — Шлоссер перестал жевать. — Что ж ты мне сразу не сказал?
— Я только это и пытаюсь делать, — сказал Костя, — да вы же меня не слушаете!
— Ладно, — вздохнул Семеныч и посмотрел на полусъеденное яблоко, — а ведь ничего… ничего. Пресноваты, конечно. — И он запустил огрызок в кусты.
