Его мальчишески угловатая проводница скользила как тень мимо освещенных дверей. Одна дверь, другая, третья… Тристан спешил за ней, тщательно прикрывая курткой колеблющееся пламя свечи в фонаре.
Он уже готов был поздравить себя, что выбрался без потерь из этого жуткого логовища бонапартистов, как вдруг дорогу им преградили две огромные повозки, нагруженные сотнями локтей шелковой ткани.
Чтобы протиснуться между домами, необходимо было сдвинуть одну из повозок. Передав своей спутнице фонарь, Тристан с силой налег плечом на повозку. К счастью, она легко сдвинулась с места, несмотря на свои размеры, но, к несчастью, старые деревянные колеса заскрипели чересчур громко.
Один из ткачей, крепкий мужчина средних лет, мгновенно остановил свой челнок и выглянул в сумеречный переулок, подслеповато щурясь. Мадлен Харкур испуганно прижалась к каменной стене, а Тристан достал пистолет, лихорадочно молясь про себя, чтобы не пришлось пустить его в ход.
Повисла жуткая тишина. Тристан видел, как исказилось от ужаса лицо его спутницы, когда та заметила в его руке смертоносное оружие, и слышал, как она тихо ахнула, когда Тристан взвел курок. Но в тот момент, когда нервы его уже готовы были сдать, ткач типичным французским жестом пожал плечами и вернулся к станку. Двое беглецов проскользнули мимо его двери и продолжали свой опасный путь.
– Мы избежали еще одной крупной неприятности, – прошептал Тристан, пряча пистолет.
Мадлен Харкур не ответила и даже не обернулась. Тристана охватил новый приступ злости при мысли о том, что теперь эта мадемуазель считает его еще более опасным, чем враги, от которых они пытались ускользнуть.
Ему было совсем не до того, чтобы успокаивать визжащую женщину. Он не спал уже почти сутки. Голова его гудела и раскалывалась от боли, ноги уже почти отваливались от усталости, а жуткое путешествие по подземным трабулям только что поставило под угрозу его веру в собственное мужество.
Более того, как ни печально было ему признать это, восхищение этой юной девушкой в душе Тристана росло с каждой минутой. За последние несколько часов Мадлен Харкур лишилась всего, что ей было дорого в этой жизни. Любая другая женщина на ее месте была бы абсолютно сломлена. Но в душе Мадлен, похоже, с каждым новым несчастьем отвага и выдержка только возрастали… те самые отвага и выдержка, которые вот-вот готовы были покинуть самого Тристана. В сущности, он уже начал сомневаться в том, что именно он спасает эту девушку, а не наоборот.
