Когда я увидел это перламутровое чудо, у меня ноги подкосились. Я всегда западал на правильные и редкие тачки и, устраиваясь на работу в «Фортуну», втайне лелеял мечту, что однажды мне удастся собрать денег и купить вместо своего двенадцатилетнего «опеля» нечто эксклюзивное, существующее в Санкт-Петербурге в единственном экземпляре. И вот этот день настал: Боря-гей, скрепя сердце и едва не плача, уступил мне роскошный «бимер» всего за двадцать пять кусков. К тому времени у меня было за душой ровно столько, плюс три сотни. Но я не колебался ни секунды. Я воплотил в реальность свою маленькую мечту и был на седьмом небе от счастья. Так и хотелось крикнуть: «Эй, девчонки! Как вам мой самокатик? Нравится? Так будем знакомы, меня зовут Денис Стрельников. Можно просто – Кент. Мне двадцать девять «с хвостом», я почти каждый месяц бываю в гостях у Дяди Сэма, у меня отличная квартира, клевая работа и целый океан нерастраченной любви!!!»
…После одной из моих поездок в Столицу мира мой двоюродный брат Влад, бывший офицер ВДВ, а ныне – шеф охраны закрытого клуба «Старый диктатор», представил меня менеджеру их заведения, где три раза в неделю проходили запрещенные законом собачьи бои и работал черный тотализатор. Тот мельком взглянул на мою тачку, на мои часы – почти настоящий «ролекс», купленный у уличного воришки на Брайтоне за пятьдесят баксов, покосился на шузы, задал пару наводящих вопросов и в тот же вечер выдал мне именную пластиковую карточку сроком на год. Отныне я мог брать с собой в клуб двух гостей, при условии, что несу полную ответственность за их поведение и возможный материальный ущерб.
С тех пор я уже не мыслил своей жизни без клуба. Я быстро заимел среди завсегдатаев нескольких влиятельных, известных в городе знакомых. Все они, купаясь в деньгах, отчего-то считали меня компаньоном ведущего затворнический образ жизни Бори-гея, я же не спешил их разубеждать.
Но лишь одно из моих клубных знакомств оказалось ценным в прямом смысле слова.
Среди десятка тех, с кем я скорешился в «Старом диктаторе», был худой и бледный бармен Костя Николаев. Нас связывали не только «родство душ и единство взглядов». Именно с помощью Кости мне случалось, не слишком привлекая внимание хозяев клуба, крупно выигрывать на собачьих боях. Как раз на тех двух-трех схватках в месяц, где результат «кое-кому» был известен заранее. Николаев, как работник клуба, не имел права участвовать в тотализаторе, и ему нужен был надежный напарник и спонсор. Поэтому деньги ставил – свои личные – я, а чистый выигрыш делили поровну. О первоисточнике получения скромным барменом столь бесценной информации я Костю никогда не спрашивал. А он сам ничего не рассказывал. Такой вариант нас обоих устраивал оптимально. Меньше знаешь – крепче спишь. Главное – у нас был дополнительный, тайный ото всех, источник дохода примерно по десять тысяч баксов в месяц. Нельзя сказать, что для меня это были очень уж большие деньги, но ведь всерьез назвать «мелочью» банковский пресс из стодолларовых купюр может разве что полный бычий отморозок с опилками вместо мозгов. Коммерсанты – те, как правило, всегда считают деньги. Даже потраченные на свои любимые развлечения.
