Большая граната, и я еще молод.
Плывем через реку, дозорный не спит,
А слева уключина громко скрипит.
И тогда я взял мужика за грудки и тихонько сказал…
Когда дело дошло до припева, мы на пару с лохматым Лехой так капитально вдарили по децибелам, что во всех домах, мимо которых проезжал мой железный конь, должны были обязательно проснуться и с криком ужаса вскочить с кровати не только крепко принявшие накануне небритые работяги, домашние хозяйки, банкиры и мирно соседствующие с ними бандюки, но даже глухонемые и парализованные.
Ровно через десять минут я поднимался на лифте на пятый, последний этаж старого дореволюционного дома, через пятнадцать, скинув с себя прямо на пол опостылевшую одежду, стоял под горячими и тугими струями в душевой кабинке, а через полчаса – крепко спал, предварительно включив на музыкальном центре диск с медленной и расслабляющей мелодией, в режиме нон-стоп.
Часть вторая
НЕБО В АЛМАЗАХ
Проспав до обеда, я, несмотря на выходной день, поехал в офис «Фортуны», чтобы уладить кое-какие мелочи с таможенными бумагами. Боря-гей встретил меня гораздо приветливее, чем вчера, и еще раз спросил насчет согласия занять должность помощника по реализации в автосалоне. А также намекнул, что в ближайшее время, в связи с ростом инфляции и удовлетворительным положением дел на фирме, он планирует поднять зарплату руководящему звену на двадцать процентов. На практике это означало, что в случае положительного ответа с моей стороны он с барского плеча готов отслюнявить мне еще сотню баксов в месяц,
Я сделал умное лицо, наморщил лоб и сказал, что мне нужно время подумать. Это была туфта. На самом деле я уже все для себя решил, просто мой отказ, озвученный сегодня, мог негативно отразиться на вознаграждении за последнюю командировку в Нью-Йорк.
Я все решил и был готов принять заманчивое предложение Браташа, хотя от него, как и от всех прочих дел бандитского финансиста, тянуло горелым. Но пять тысяч долларов за поездки в знакомый город и обратно – слишком большие деньги, чтобы позволить себе упустить такой шанс. К тому же явный криминал в обязанности спецкурьера не входил. Значит, моя ущемленная работой на братву совесть может спать спокойно.
Покидая офис, я не удержался и спросил Моисевича, почему он регулярно работает по субботам, вместо того чтобы, как его престарелый папа-хасид, ходить в синагогу. Вместо ответа Боря-гей хитро ухмыльнулся и, беззвучно шевеля губами, продолжил пересчитывать толстую пачку долларов.
