– Прежде всего, Френки, – сказал я, – возьми затупленный меч. Вон там висит подходящий. Нельзя в учебном поединке использовать боевое оружие.
Я указал на клинок, который длиной и весом почти что совпадал с лезвием девушки. Конечно, ему не хватало броской, вычурной отделки, которую так ценит в вещах Френки, но я счел, что красавица от этого не умрет.
– Нет, – уперто возразил Прокл.
Он был похож на упрямого быка, который врос в землю всеми четырьмя копытами. Или на барана.
– Мне не нужны детские игрушки. Я старый воин и давно не боюсь настоящей стали. Давай, глупая девчонка, покажи, на что ты способна.
– Это нелепо! – Я начал терять терпение.
Я хорошо знал, что Франсуаз сможет себя контролировать в краткой стычке с Димитриусом, поэтому не стал тогда заострять внимание на оружии. Не хотелось лишний раз накалять страсти. Но на сей раз следовало проявить твердость – Прокл был опытным фехтовальщиком. Опьяненная боем, девушка могла позабыть, что это всего лишь тренировка.
– Если он так хочет, – заметила демонесса, – то пускай сам возьмет боевое.
– Да вы с ума посходили, оба! – воскликнул я. – Где мы, по-вашему? На войне? Прокл, снимай к гномам свои поножи и пойдем выпьем холодного эля. А ты, Френки, поднимись наверх – у них там есть зала чистописания – и сто раз напиши на доске «Я была очень, очень плохой девочкой».
Лицо Прокла потемнело еще больше, словно он уже успел выпить не кружечку эля, а по крайней мере пару бочек.
– Не надо, Майкл, – с угрозой произнес он. – Сейчас я преподнесу этой нахалке такой урок, который она никогда не забудет. Димитриус! Принеси мне боевой меч.
Паренек повиновался. Он еще не пришел в себя и приказ мастера выполнил почти рефлекторно, вряд ли понимая, что делает. Затем снова потерянно опустился на лавку.
– Проклятье, – пробормотал я. – Почему именно я?
– Ага! – закричал Прокл так весело, что я отшатнулся. – Сейчас ты узнаешь, что такое старая кость.
Он взмахивал мечом с таким усердием, словно держался за веревку и бил в колокола на вышине храма.
– Да, – охотно согласилась Франсуаз. – Вот как раз и полюбуемся на твои кости. А заодно и на внутренности.
– Прокл! – попытался я еще раз воззвать к разуму своего друга, но тот, казалось, напрочь забыл даже о моем присутствии.
Я посмотрел на Димитриуса.
– Смотри, – наставительно произнес я, – что бывает с теми, кто не слушается дружеских советов.
Прокл, как уже мы знаем, не смог нацепить доспеха. На нем красовались только поножи, а голова оставалась открытой. По ней-то я и нанес удар. Бородатый качнулся, пытаясь определить, как могла его противница, не двигаясь с места, нанести ему предательский удар сбоку.
