Пареньку очень хотелось сказать «великий Прокл», однако он не был уверен, что учитель это одобрит.
Франсуаз посмотрела на кончик своего меча, словно собиралась приняться за его полировку.
– Наверняка это произошло, когда твой старик уже вышел в отставку, – сообщила она. – Иначе ему выпустили бы кишки в первом же бою.
Теперь лицо Прокла напоминало уже не лепешку, а хороший, сочащийся кровью кусок сырого мяса, который ловкий повар вот-вот положит на уголья. Горько сожалел ратник, что вовремя не поставил на место разошедшуюся девицу, а предпочел напустить обиженный вид. Однако теперь он уже не решался вмешиваться, опасаясь, что еще больше подорвет свою репутацию.
– «Падающий дракон», – произнес Димитриус.
Он ощущал, что не просто отрабатывает сложный удар, а отстаивает честь всей академии и своего учителя.
Паренек легко размахнулся, совершил ложный выпад, который Франсуаз никак не могла предугадать, и его клинок обрушился на незащищенную шею девушки.
Смерть демонессе не угрожала. Как и во всех фехтовальных залах города, тренировочный меч был специально затуплен. Однако даже в таком виде он мог нанести вполне ощутимый удар и оставить после себя яркий след в виде синяка.
Однако этому не суждено было произойти. Френки не отклонялась назад, не пыталась парировать удар. Она со всей силы пнула Димитриуса по правой ноге. Паренек вскрикнул и припал на одну сторону. Его правый бок и шея оказались совершенно незащищенными. Девушка коротко усмехнулась и, повернув лезвие плашмя, ударила им юношу. Паренек взвыл и осел на пол, жалкий и беспомощный.
– Я бы назвала это «Дохлым драконом», – сказала девушка, словно не слыша криков боли, которые вырывались из стиснутых зубов парня. – Все дело в том, что ты открываешься.
– Это не имеет значения, – резко воскликнул Прокл. – В бою на нем будут латные поножи. И твой низкий прием не сработает.
– Посмотрим? – предложила Франсуаз.
– Я попал в детский сад, – пробормотал я. – С тобой все в порядке, Димитриус?
Я помог пареньку подняться на ноги. Его тело сотрясали мелкие судороги – не столько от боли, сколько от унижения.
– Как это произошло? – прошептал юноша, обращаясь скорее к самому себе. – Она же дралась нечестно. Так нельзя.
– Запомни, – ответил я. – В настоящем бою никто не станет сражаться с тобой по правилам.
Димитриус почти не слушал, только покачивал головой, пока я отводил его к лавке. Весь мир, основанный на уроках великого Прокла, только что вдребезги разлетелся перед пареньком, и он не знал, как с этим смириться.
