Черный Красавчик (с иллюстрациями) | страница 69
Несколько дней все действительно шло хорошо; я видел, что мой конюх дело свое знает. Он содержал конюшню в чистоте, проветривал, тщательно обихаживал меня и был неизменно ласков. Раньше он служил конюхом в платной конюшне одного из постоялых дворов Бата. Потом бросил эту работу и теперь выращивал на продажу фрукты и овощи, а жена его разводила и откармливала домашнюю птицу и кроликов, тоже на продажу. Но через какое-то время мне показалось, что овес у меня слишком быстро убывает; бобы были, но смешивали их не с овсом, а с отрубями, да и тех добавляли не много, не более четверти того, что положено. Две-три недели спустя это начало сказываться на мне: я терял силу и резвость. Свежая трава хоть и полезна, но без овса не способна обеспечить лошади хорошую форму. Однако я не мог пожаловаться хозяину, и так продолжалось около двух месяцев. Удивительно, что он сам ничего не замечал. Но вот однажды мы отправились с ним за город навестить его друга, помещика, чье имение находилось по дороге в Уэльс.
Этот человек отлично разбирался в лошадях; поприветствовав друга, он сказал, бросив на меня быстрый взгляд:
— По-моему, Бэрри, твоя лошадь выглядит гораздо хуже, чем выглядела, когда ты ее купил. Она здорова?
— Думаю, что да, — ответил мой хозяин, — хотя он не так резв, как прежде; но мой конюх говорит, что лошади вообще слабеют и впадают в уныние осенью и что в этом нет ничего неожиданного.
— При чем здесь осень! Вздор! — сказал помещик. — К тому же сейчас еще только август; при его нетрудной работе и хорошей кормежке этот конь не должен был так сдать даже и осенью. Чем ты его кормишь?
Хозяин рассказал. Его друг медленно покачал головой и стал меня всего ощупывать.
— Не знаю, кто съедает твой овес, дружище, но только не эта лошадь. Ты скакал быстро?
— Нет, совсем легко.
— Приложи-ка сюда руку, — сказал он, указывая на мою шею. — Он разгорячен и вспотел так, словно его гнали галопом много миль. Советую тебе присмотреться повнимательней к тому, что делается на конюшне. Мне бы не хотелось показаться подозрительным — слава Богу, у меня самого никогда не было повода подозревать своих людей, — но бывают алчные негодяи, которые опускаются до того, что воруют у бессловесной скотины.
Ты должен проверить. — И, обернувшись к своему человеку, который отошел, чтобы взять меня, сказал: — Задай этому коню добрую порцию дробленого овса, и пусть ест сколько захочет.
«Бессловесная скотина»… Да, к сожалению, мы бессловесны, а то я бы рассказал хозяину, куда уходит овес. Мой конюх приходил каждое утро часов в шесть с маленьким мальчиком, у которого в руках была неизменная корзинка с крышкой. Он заходил с отцом в шорную, где хранился и овес, и, если дверь оставалась приоткрытой, я видел, как они накладывают в мешок овес из закрома, после чего мальчик уходил.
