Ранним утром в начале декабря, когда Джон ставил меня в стойло и накрывал попоной после очередного из ежедневных променадов, а Джеймс в кладовой отмеривал овес, в конюшне появился хозяин. Он держал в руке распечатанный конверт и выглядел довольно озабоченным. Джон закрыл меня в стойле и, коснувшись пальцами фуражки, стал ждать распоряжений.
— Доброе утро, Джон, — начал хозяин. — Я хотел бы знать, есть ли у вас претензии к Джеймсу.
— Претензии к Джеймсу, сэр? Никаких, сэр.
— Достаточно ли добросовестно относится он к работе, достаточно ли уважительно относится к вам?
— Да, сэр, всегда.
— Вы не замечали за ним попыток отлынивать от работы за вашей спиной?
— Никогда, сэр.
— Очень хорошо, но я вынужден задать вам еще один вопрос: нет ли у вас оснований подозревать Джеймса в том, что, выводя коней на разминку или отправляясь на лошадях с поручениями, он задерживается поболтать с приятелями, или заходит в дома не по делу, а в гости, оставляя без присмотра лошадей?
— Нет, сэр, конечно же нет! Если ктото распускает подобные слухи о Джеймсе, то я отказываюсь им верить, пока они не будут доказаны свидетелями. Понятия не имею, кто пытается бросить тень на поведение Джеймса, но со своей стороны, сэр, могу только вот что сказать: более достойного, приятного, честного и смышленого конюшенного мальчика мне еще не доводилось видеть. Я могу довериться его слову, и я могу положиться на его работу; он ловко управляется с лошадьми и подходит к ним с лаской, так что я скорей доверил бы лошадей его попечению, чем половине из тех молодых людей в шляпах с кружевами и в ливреях, которых я знаю. Кому хочется узнать, что собой представляет Джеймс Ховард, тот пусть спросит у Джона Мэнли!
И Джон подтвердил свои слова решительным кивком.
Хозяин слушал Джона серьезно и внимательно, когда же тот закончил, он широко улыбнулся и ласково посмотрел на Джеймса, который все это время, замерев, стоял в дверях.
— Джеймс, мой мальчик, — позвал хозяин, — оставь овес и подойди к нам. Я очень рад, что мнение Джона о тебе так совпадает с моим собственным. Джон человек осмотрительный, — хозяин лукаво усмехнулся, — обыкновенно из него и слова не вытянешь о другом, поэтому я и решился поднять шум по одну сторону куста, чтобы с другой стороны вылетели птички! Только таким способом мог я узнать от Джона то, что мне срочно требовалось выяснить. А теперь к делу. Я получил письмо из Клиффорд-холла от моего дальнего родственника сэра Клиффорда Уилльямса, который просит меня помочь ему подыскать надежного молодого конюха, человека лет так двадцати. Нынешний конюх больше тридцати лет прожил в поместье сэра Клиффорда, но он уже стар и ему все труднее работать. Старик хотел бы найти себе хорошего помощника, который некоторое время поработал бы вместе с ним, перенял его навыки, а когда старый конюх уйдет на покой, молодой мог бы занять его место. Конюху в Клиффорде полагается восемнадцать шиллингов в неделю на первых порах, рабочая одежда и ливрея, комната над каретным сараем и конюшенный мальчик в помощь. Сэр Клиффорд хороший хозяин, и работа у него — отличное начало трудовой жизни молодого человека. Мне жаль с тобой расставаться, и я понимаю, что если ты примешь это предложение, то Джон без тебя останется как без рук.
