Мне было жаль Джинджер, но в те времена я еще мало знал жизнь, поэтому думал, что, скорее всего, она сама во многом виновата.
Недели шли за неделями, и я наблюдал, как Джинджер становится все мягче и покладистее, видел, что она постепенно избавляется от привычки с вызовом и настороженностью смотреть на всякого, кто к ней приблизится.
Как-то раз Джеймс заметил:
— Похоже, наша кобылка начинает привязываться ко мне. Она так заржала, когда сегодня утром я почесал ей лоб!
— Вот так-то, мой мальчик! — отозвался Джон. — Это все биртуикские пилюли! Она у нас скоро будет такой же дружелюбной, как Черный Красавчик. Ей же, бедняге, кроме ласки ничего и не надо!
Хозяин тоже отметил перемену в Джинджер. Как-то выйдя из коляски, он, по своему обыкновению, подошел к лошадям и провел рукой по красивой шее Джинджер.
— Ну что, красавица, — спросил он, — как тебе теперь живется? Ты выглядишь куда более довольной, чем когда только появилась у нас!
Джинджер дружелюбно и доверчиво ткнулась в него носом, а он потрепал ее.
— Привели мы ее в себя, Джон, — улыбнулся хозяин.
— Она стала гораздо лучше, сэр, просто не узнать, а все наши биртуикские пилюли! — Джон улыбнулся в ответ.
Это была любимая шутка Джона: он утверждал, что регулярный прием биртуикских пилюль приводит в себя самую обозленную лошадь. Пилюли, по словам Джона, составляются следующим образом: берется по фунту терпеливости, снисходительности, твердости и ласки, все это замешивается на пинте здравого смысла и каждый день дается лошади.
У викария, мистера Блумфилда, была большая семья, и его сыновья и дочери иногда приходили поиграть с мисс Флорой и мисс Джесси. Одна из девочек викария была ровесницей мисс Джесси, двое мальчиков были немного постарше, остальные же были совсем малыши. С их приходом Веселому Копытцу добавлялось работы: детям больше всего нравилось катание на пони по двору и саду, а кататься они могли часами.
Как-то после обеда Веселое Копытце очень уж долго катал детвору, когда же Джеймс привел его в конюшню и стал привязывать, то сказал:
— Смотри мне! Твои шалости могут обернуться неприятностями для нас!
— В чем дело, Веселое Копытце? — поинтересовался я.
— Пустое, — ответил он, поматывая головой, — я всего лишь преподал детям маленький урок. Не могут понять, когда с них хватит, и не желают понять, когда хватит с меня! Вот мне и пришлось сбросить одного на землю — это единственное, что они способны понять!
