. Господа судьи, прошу принять вид размышляющих.
Судьи морщат лоб, смотрят в потолок, жуют губами. Почтительное молчание. Потом встают и низко кланяются Смерти.
Смерть. Осуждена – во имя дьявола!
Царь Голод (встает и говорит громко, протягивая руки к женщине, точно покрывая ее невидимым черным покровом). Ты осуждена, женщина, слышишь? Ты пойдешь на смерть. Ты пойдешь в ад и там будешь гореть на вечном, на неугасимом огне! Твое сердце будут рвать дьяволы железными когтями! В твой мозг вопьются ядовитейшие змеи подземные и будут жалить его, и будут жалить, и никто не услышит твоего крика, потому что ты будешь молчать. Да будет вечная ночь над тобою. Ты слышишь, голодная?
– Слышу.
– Наденьте ей намордник.
– Погодите!
Это говорит Девушка в черном. Быстро подходит к Голодной и протягивает ей руку.
– Дай твою руку, несчастная.
– Не дам. Я презираю тебя.
– Меня?
– Да, тебя. Ты будешь в раю.
– Ты презираешь меня? Ты, убийца? (Остается с протянутой рукой.
Закидывает голову и кричит гневно, в неистовстве.) Так ведите же ее в ад!
Общий крик, но так, что слышно отдельные голоса:
– В ад ее! В ад! В ад!
– Тешьтесь над нею, дьяволы!
– В ад!
– Рвите ей сердце железными когтями!
– Душите ее, змеи!
– Жальте! Жальте! Впейтесь в мозг! Рвите ей сердце!
– Ага-го-го-го-го!
В исступлении машут на женщину руками.
Царь Голод (властно). Тише! (И кротко, к неподвижно стоящей женщине.)
Ступай, дочь моя.
Голодную уводят.
Царь Голод (обращается к Зрителям очень веселым и открытым голосом). А теперь, милостивые государи, я предложил бы сделать перерыв и покушать.
Правосудие – вещь утомительная, и нужно подкрепить силы. (Галантно.)
Особенно прекрасным дамам и девицам. Прошу!
Радостные возгласы. Кушать! Кушать!
– Пора!
– Мамочка, где конфеты?
– А ты все только конфеты!
– Которого?
– Кушать зовут, ваше сиятельство.
– Ага! Почему же меня раньше не разбудили?
Внезапно все принимает очень веселый, милый, домашний вид. Судьистаскивают парики, открывая лысые головы, и постепенно вмешиваются в толпу, пожимают руки и искоса, с притворным равнодушием, поглядывают на кушающих.
Рослые лакеи в расшитых ливреях, с трудом сгибаясь под тяжестью, приносят огромные блюда с гигантскими порциями: целые бараньи туши, колоссальные окороки, высокие, как горы, ростбифы. Перед Толстым на низенькой скамеечке ставят целую зажаренную свинью, которую приносят трое. Он смотрит на нее с сомнением.
– Не поможете ли, господин профессор?
– С радостью, ваше сиятельство.
