— Черт, «брахманы», — произносит Шив.
— Внешность обманчива, он уже совершеннолетний, — замечает Тальв, разливая в два стакана содержимое шейкера, который отличается неприятным сходством с трофеем Шива из нержавеющей стали.
— Ведь есть же хорошие мужчины, которые способны дать женщине все, чего она хочет: хороший дом, достойную жизнь — такую, чтобы ей никогда не приходилось работать, — приличную семью, детей, место в обществе, и она отвяжется от этого десятилетки, как теленок от матки, — рассуждает Шив. — Всех бы перестрелял. Просто потому, что такие вещи противоестественны.
Йогендра активно закусывает пааном.
— Тот десятилетка может десять раз купить и продать здешний бар. И он еще будет вовсю развлекаться, когда нас с тобой уже опустят в священные воды.
Коктейль приятно холодноватый, он вселяет меланхолию, очень хорошо идет к паану, помогает ему легче проскользнуть в желудок. Шив оглядывает помещение клуба. Из девчонок не на кого сегодня и глаз положить. Те, что не хихикают рядом с брахманом, уставились в экран телевизора.
— На что это они так пялятся?
— Что-то, связанное с модой, — отвечает Тальв. — Тут привезли какую-то русскую модель, ньюта. Юри, кажется.
— Юли, — подсказывает Йогендра.
Его десны уже алы от паана. Освещение в баре имеет голубоватый оттенок, и нитка жемчуга, которую он постоянно носит, начинает отливать каким-то мистическим цветом. Красным, белым, голубым. Американская улыбка. Йогендра ни разу не снимал жемчужные бусы с тех пор, как стал работать с Шивом.
— Таких я бы тоже всех перестрелял, — говорит Шив. — Извращенцы. Что касается брахманов, то они мухлюют с генами, но у них хотя бы понятно, кто мужчина, а кто — женщина.
— Я читал, будто ньюты собираются получить разрешение размножаться клонированием, — мягко замечает Тальв. — Они согласны платить нормальным женщинам, чтобы те вынашивали их детей.
— Ну, это уж совсем мерзость, — говорит Шив.
Когда он поворачивается, чтобы поставить пустой стакан, то на отливающей голубым барной стойке обнаруживает клочок бумаги.
— Что это?
— То, что принято называть счетом, — отвечает Тальв.
— Прошу прощения! С каких пор я должен оплачивать напитки в вашем заведении?!
Шив разворачивает крошечную квитанцию, бросает взгляд на сумму. Еще раз внимательно рассматривает счет.
— Нет, что такое?! У меня здесь уже больше нет кредита? Неужто вы хотите сказать: Шив Фараджи, мы тебе больше не доверяем?!
Девицы у телевизора поднимают головы, привлеченные звуками намечающегося скандала. В голубоватом свете они становятся похожими на дэви. Тальв тяжело вздыхает. Появляется Салман. Он владелец, у него есть связи, которых нет у Шива. Шив потрясает папкой с меню, словно обвинительным актом.
