Прекрасная мельничиха | страница 18
Чем больше он говорит, тем сильнее блестят его глаза от нескрываемой ненависти. И на губах время от времени от бешенства появляется пена. Я его понимаю. Волнуется. Вдруг соглашусь. Появляться в любое время суток. Вдруг их дом приму за свой. Вдруг потребую в долг. Вдруг… Ну, кому охота быть вечным должником?
– Исчезаю. – И я машу рукой. И слышу, как подруга за моей спиной доказывает своему мужу. Что у меня фигура – так себе. А муж облегчённо вздыхает по поводу моего ухода. Они танцуют. Кувыркаются. И шлют мне воздушные поцелуи. Я их ловлю на лету. И давлю в своей ладони насколько хватает сил. Из кармана моей лучшей подруги выползает сантиметровая лента. И становится ужасно похожей на змею. Извивается. Подмигивает мне. Шевелит языком. Я сжимаю кулаки. Поворачиваюсь. Бегу, спотыкаюсь. О чьё-то тело. Женщина. Опять женщина! Огненно рыжая. Гибкая, как сантиметровая лента. Так же шевелит языком. Я подаю руку. Она поднимается.
– Ты довольна?
– Очень!
– Изнаночная сторона дружбы – ненависть. Ты разве не знала?
– Не знала.
– А вы бы могли ещё дружить тысячу лет!
– Мне хватило одного дня.
– Ты обрекаешь себя на одиночество.
– Я обрекаю себя на самую верную дружбу – с собой.
Рыжеволосая засмеялась. Достала из сумочки два полных стакана вина. Поставила на асфальт.
– Выпьем?
– С удовольствием.
– За настоящее? – И она посмотрела вдаль. До сих пор не пойму, зачем она отвернула голову. И зачем она дала мне этот шанс. Я незаметно подменила бокалы. Она выпила залпом. И упала замертво. Её тело удлинилось. Позеленело. Передо мной лежала обычная змея. Мерзкая. Гадюка. Я скрутила её в клубок. И нащупала дверь.
Старуха хихикнула. И потерла руки.
– Как думаешь, если её засушить?
– Не стоит. Выгорит при нашем солнце. Станет похожей на сушёный банан. Зачем?
– Ну хорошо. Хорошо. Ты только не волнуйся. Ты не волнуешься? Я тоже не люблю пресмыкающихся. Так что ты правильно. Это… Того… Руки помыла? Ах, да! Сначала её…
Старуха схватила змею за хвост. И, танцуя, пошла на кладбище. И хотя мне страшно хотелось спать. Я, как приличный человек. Собралась с последними силами. И пошла за ней. В соседнюю комнату.
– Может, без гроба – не очень? – И в моём глазу блеснула порочная слеза.
– Ну, знаешь, дорогая, – возмутилась старуха моей внезапной сентиментальностью. – Ещё зарыдай. Если для каждого ползучего гада сооружать гроб. То знаешь… Придётся все деревья повырубить. И не на одной планете.
– Как хочешь. – Я пожала плечами. И села возле ямы. Которую уже успела выкопать моя старуха. Хотя яма – это громко сказано. Старуха и не собиралась копать что-нибудь солидное. Так. Слегка отгребла песок. Небрежно бросила туда бедную змейку. Присыпала песком.
