Помощник главы государства, открыв тисненую, с гербом папку, ровным голосом прочел «закрытый» указ президента страны о награждении группы офицеров, «сотрудников российских спецслужб», отличившихся в ходе проведения на территории Чеченской Республики «специальной операции», высокими государственными наградами (даже в этом «закрытом» указе нет ни словечка о том, что «офицеры» эти являются также сотрудниками «группы 4», и точно так же не приводится никаких деталей «спецоперации», в которой довелось поучаствовать этим людям).
Только сейчас Андрей обратил внимание на одно довольно странное обстоятельство: у мужчины, ассистирующего Верховному, при себе имелось только три комплекта наград, а не четыре, как того следовало ожидать.
Глава государства начал награждение с младших по возрасту и званию сотрудников, для каждого из которых он находил какие-то важные, иногда исполненные легким юмором, иногда — как могло бы показаться — хранящие некий внутренний подтекст слова. Что-то в таком роде президент сказал и стоящему рядом с Бушминым Подомацкому, перед тем как вручить тому орден Мужества.
Собственно, на Леше Подомацком — по прозвищу Леший — раздача государственных наград, кажется, закончилась...
Бушмин, не зная, что и думать, глядел прямо перед собой. Он не видел — вот так, воочию — этого человека год или чуть поболее. И только сейчас, стоя лицом к лицу с Верховным, понял, насколько тот изменился содержательно, насколько прибавилось глубины, энергии и объема. А также, как ни странно, личного человеческого обаяния — чуточку, как показалось, холодноватого обаяния; но ведь властьи не обязана быть теплой, белой и пушистой.
Андрей, уловив вопрос в глазах стоящего напротив человека, тут же представился.
— Здравствуйте, Андрей Михайлович, — знакомо улыбнувшись краешком губ, сказал президент.
— Здравия желаю, товарищ Верховный.
— Признайтесь, удивлены таким поворотом?
— Признаться, мы попали с вами в затруднительное положение. — Верховный, словно призывая остальных в свидетели, оглянулся на стоящих чуть сбоку и позади Мерлона и Шувалова. — Безусловно, вы заслужили самую высокую награду. Мы могли бы вам присвоить высокое звание Героя, но...
— Но у вас, Бушмин, уже имеется «звездочка», — подсказал Мерлон. — А мы, как известно, решили отказаться от бытовавшей в минувшую эпоху практики вручать кому-либо повторно столь высокую награду, плодя тем самым «дважды» и даже «трижды» Героев.
— Может, присвоим Андрею Михайловичу очередное воинское звание? — задумчиво произнес Верховный.
