– Хочется надеяться, что эта улыбка предназначена мне.
Блисс вздрогнула, увидев рядом с собственным отражением в зеркале отражение Охотника. Лицо его казалось злым – а может быть, таким его делала черная повязка на глазу. Вообще-то в тонких, точеных чертах лица Охотника, обрамленных густыми иссиня-черными волосами, не было ничего отталкивающего.
Блисс хотела обернуться, но Охотник удержал ее за плечи – так, чтобы она продолжала видеть в зеркале их отражения.
– Поделитесь, о чем вы только что думали, – голос Охотника прозвучал неожиданно резко, и по спине Блисс пробежал холодок. – Точнее сказать, о ком? Неужели о своем женихе?
«Почему это так его волнует?» – подумала Блисс. Ей вовсе не хотелось отвечать на его вопрос, и поэтому она предпочла промолчать.
Руки Охотника сильнее сжали ее плечи.
– Ответьте мне, Блисс. Вы думали сейчас о Джеральде Фолке? Это ему была предназначена ваша улыбка?
– Отпустите, мне больно! Я улыбаюсь просто своему собственному отражению. Вы довольны?
Охотник немного ослабил свою хватку, но рук с плеч Блисс не убрал, а вместо этого привлек ее к себе так, что она ощутила на затылке его горячее дыхание.
– Мне кажется, время пришло, – негромко произнес он.
Руки Охотника скользнули вниз с плеч Блисс по ее локтям и опустились на талию. Через мгновение его ладони снова поползли вверх и вскоре приняли в себя груди Блисс, словно в две чаши. Блисс вздрогнула и прикрыла глаза. Она почувствовала, как ее соски немедленно напряглись и набухли.
– Нет, – чуть слышно прошептала она.
Но Охотник словно не слышал. Он нащупал сквозь тонкую ткань платья напрягшиеся соски и принялся гладить их круговыми движениями. В ответ тело Блисс, не повинуясь больше ее воле, подалось назад, рефлекторно прижимаясь к бедрам Охотника. Блисс беспомощно застонала, а Охотник наклонился к ее уху и негромко прошептал:
– Тебе это нравится, Блисс, я знаю. Твоя грудь всегда была очень отзывчивой на ласку.
Блисс понадобилось несколько секунд, чтобы до конца понять то, что она услышала. Но откуда он может это знать? Ведь за всю жизнь только один мужчина вот так трогал ее грудь.
Но тот мужчина мертв, а этот жив, и сейчас...
О боже, она сходит с ума! Этого не может быть. Не может быть ничего общего между Охотником и ее несравненным, незабвенным Гаем...
– Смотри в зеркало, Блисс. Смотри, как я буду сейчас любить тебя!
Блисс протестующе тряхнула головой, но сама уже не могла отвести взгляд от зеркала. Она видела в нем женщину с приоткрытым от страсти ртом, с расширенными глазами, и думала: «Я похожа сейчас на портовую шлюху».
