Но так, конечно, мы поступали с "дикими" знакомыми. А которые организованные, по телефону, - тут все честно, тут такса…
Работала я без промахов, только раз дала слабину: в американца влюбилась. Ну, мы с ним два дня из комнаты не выходили. И пара мы были такая чудесная, когда шли - весь пипл глядел. Он даже плакал, когда уезжал. Да и я два дня сама не своя ходила…
И еще с моим драйвером, с Гошей… Я его однажды у себя оставила. А потом начала о нем думать. Ну, чувствую: не могу. Чего он со мной только не делал: обкрадывал, бросал, я все терпела. Пока про мамин цветок не вспомнила. Ну, думаю, дела! Растет во мне цветок…
Вот тогда-то вместо Гошеньки и организовала я себе Генриха. И его дерьмовый Хуэнвенбрюкен, простите за выражение.
…И вот теперь я опять в Союзе, в маминой комнате. Будто не было всех этих лет… Первое, что я увидела, войдя в эту, с позволения сказать, комнату, был мамин цветок. Он совсем завял. Но торчал на окне. Я подошла к окну, открыла, посмотрела вниз, чтобы делов не наделать, - и бросила мамин цветочек в окно. И сразу мне стало легче.
А вечером позвонил мой адвокат из этого городка с неприличным названием. Сказал, что Генрих утаил деньги при разводе и тайно купил корабль. И теперь моя задача - мотаться по всем морям и океанам, искать этот корабль. И вскоре я выехала из Союза добивать Генриха в его дерьмовой зеленой стране.
Генрих вел себя как пират. Он прятал корабль во всех гаванях мира. Мы с адвокатом летали по всем портам за этим летучим голландцем, но ни хрена не нашли.
Я осталась совсем без денег и начала пить. Напьюсь пьяная - и забываю, где я. Звоню по автомату в Москву Алекс и ору ей:
