– А ваша дочь? Почему вы никогда не пытались встретиться с ней? – поинтересовался Лайем, пристально глядя на собеседника поверх бокала.
Джулиан вздрогнул от неожиданности, и Лайем подумал: «Господи, да он за все это время ни разу не вспомнил о Джейси! Сел в самолет, примчался сюда и ни на мгновение не задумался о том, что у него здесь дочь».
– Она была совсем крошкой, когда я видел ее в последний раз. Если честно, я не знаю, что чувствую по отношению к ней. Наверное, все станет ясно, когда мы встретимся.
Лайем предполагал, что богатые – а тем более богатые и знаменитые – отличаются от прочих людей. И все же такое безразличие взрослого человека к судьбе собственной дочери потрясло его до глубины души. Лайем не сводил с него пристального взгляда. Наконец на лице Джулиана отразилось что-то похожее на смущение или стыд.
– Она не знает, что вы ее отец, – сухо заявил Лайем.
– Что? Кай не сказала ей? Мне казалось, она должна была бы гордиться тем, что…
– Вы причинили ей боль, Джулиан.
– Да, черт возьми.
– Вы хотите сами сказать ей?
– Я? Нет.
– Мы живем в маленьком городке, – с облегчением продолжал Лайем. – Мне бы не хотелось, чтобы девочка узнала…
– Я буду нем как рыба. А если возникнут вопросы, можно сказать, что я здесь по поводу учреждения фонда «Загадай желание». Прошу вас, Лайем, давайте подождем и посмотрим, что станет с Кайлой, ладно? То есть если она не проснется…
– Хорошо. Подождем, – согласился Кэмпбелл.
Роза ждала возвращения зятя. Она вязала в гостиной и завидев его, бросилась навстречу. Она хотела что-то сказать, утешить, но Лайем прервал ее.
– Пожалуйста, не сейчас.
Что бы она ни собиралась сказать, все было бы неуместно. Лайем прошел мимо нее и поднялся по лестнице в комнату Джейси. Девочка крепко спала, откинув руку в сторону, словно и во сне тянулась к трубке стоявшего на туалетном столике телефона.
– Ты всегда была, есть и будешь моей дочерью, – тихо прошептал он.
На следующее утро Лайем проснулся рано и осторожно вылез из постели, чтобы не разбудить Брета, мирно посапывающего во сне. Он наскоро принял душ, вытащил из гардероба кое-какую одежду, сложил ее в спортивную сумку и, оставив на кухонном столе записку Розе и детям с пожеланием удачного дня, вышел из дома.
Рассвет надвигался на Ласт-Бенд с неотвратимостью Судного дня. Тонкие розовые лучики окрасили запорошенные снегом макушки деревьев. Витрины магазинов и кафе чернели, как пустые глазницы.
Лайем приехал в больницу, оставил машину в гараже и поднялся в палату Микаэлы. Сощурившись от света ламп, он выключил их, раздвинул занавески, снова повернулся.
