Для Лайема теперь стало очевидным то, что его Жизнь – не важно, сколько осталось – будет делиться на две части: до болезни Майк и после.
Трагедия в том, что время теперь как будто разрезано острой бритвой, которая отделила прошлое от настоящего, то, что могло бы быть, от реальности. И рана эта болезненна, словно сделана хирургическим скальпелем. Даже если Микаэла поправится, их совместная жизнь уже не будет такой, как прежде. Лайем боялся, что ложь Микаэлы навсегда останется в его мире, в нем самом, как злокачественная опухоль, расположенная так близко от сердца, что от нее нарушается сердечный ритм. И даже если удалить ее, шрамы залечить не удастся. Скорее всего мельчайшие частицы опухоли проникнут в кровь и растворятся в ней, отчего кровь почернеет. И тогда при случайном порезе она хлынет из раны и выльется вся до последней капли за мгновение, достаточное лишь для одного сокращения сердечной мышцы.
Глядя в глубокие карие глаза Джейси, Лайем понимал, что у него не хватит духу сказать ей правду о Джулиане. Скорее он всю свою жизнь принесет в жертву, чем причинит дочери такую боль.
– Ты в порядке, папа?
– В абсолютном. – Он улыбнулся и обнял дочь. Она прижалась к нему, и на какой-то миг все было забыто, кроме того, что они любят друг друга. А когда Лайем отстранил Джейси от себя, страх и боль в ее глазах вернули обоих к реальности.
– Папа?..
Лайем вдруг почувствовал себя слабым и каким-то хрупким, способным рассыпаться на мелкие кусочки от малейшего прикосновения.
– Я люблю тебя, Джейси. Я зашел, только чтобы сказать тебе это.
– Я тоже тебя люблю. – Она с облегчением улыбнулась. – Помнишь, когда мы увиделись впервые?
– Конечно. – Он ласково погладил ее по голове. – У тебя был аппендицит.
– Ты дал мне леденец на палочке и сказал, что заберешь мою боль… И действительно забрал.
– Хотелось бы мне, чтобы и теперь это было возможно.
– А мне хотелось бы снова стать маленькой, – посерьезнев, сказала она.
Лайем снова обнял ее и привлек к себе. Если бы она могла догадаться, почему он так сильно сжимает ее в объятиях!
Город был похож на красивую декорацию к фильму. Эдакая ночная романтическая картинка.
Джулиан всматривался в ночь через задымленное оконное стекло лимузина. Прежде ему не доводилось видеть такую умиротворенную картину. Казалось, вот-вот откуда-то вынырнут диснеевские персонажи.
Он опустил стекло между салоном и кабиной и обратился к водителю:
– Мы ищем городскую гостиницу. Скорее всего она сразу же за мотелем.
