– Мама в порядке, – сказал он, не глядя на Розу. – Ей стало плохо с сердцем, но теперь все нормально.
– Можно мне повидать ее? – спросила Джейси.
– Конечно. Но только на пару минут. Как ни странно это звучит, но ей нужно отдохнуть.
Джейси понимающе кивнула и направилась к двери. Когда она проходила мимо отца, он схватил ее за руку и крепко сжал.
– Она сейчас выглядит не лучшим образом, дорогая.
– Я понимаю. – Джейси вдруг побледнела. – Я ненадолго.
Лайем выжал из себя улыбку и дал ей пройти. Что еще он мог сделать? Девочка уже достаточно взрослая, чтобы самостоятельно идти по пути отчаяния.
Брет молча смотрел на отца. По его лбу и щекам струился пот, губы дрожали, а на глаза навернулись слезы.
– Мама проснулась?
– Нет, сынок. – Лайем ласково погладил его по щеке. Он чувствовал, что больше не может обманывать сына словами «еще нет». Надежда – не сладкое пирожное, которое сначала можно дать, а потом отобрать.
– Я не хочу видеть ее сейчас… такой. Лайем растерялся.
– Слушай, Бретти, – неожиданно вмешался Марк. – Помнишь, я обещал тебе кока-колу и шоколадных медвежат? Может, сходим в кафе сейчас?
– Отличная идея, – с облегчением улыбнулся Брет. – Можно, папа?
Лайем понимал, что как последний трус пасует перед трудностями и выбирает легкий путь, но все же кивнул. Он даже не мог скрыть, что рад возможности отложить серьезный разговор. Протянув Брету несколько долларов, он сказал:
– Отправляйтесь, только ненадолго. Скоро поедем домой.
– Ладно. – Брет зажал деньги в кулаке и направился к двери вслед за Марком.
Наконец Лайем повернулся к Розе. По ее настороженному виду он понял, что ввести ее в заблуждение ему не удалось. Все то время, пока дети были в комнате, Роза ждала момента, когда зять сможет поговорить с ней откровенно. Она словно окаменела, неподвижно сидя на краешке дивана и сложив на коленях руки.
– Все плохо, да?
Лайем присел рядом, его колени уткнулись в край журнального столика. Истрепанный номер иллюстрированного журнала медленно сполз на пол. Лайем пытался собраться с мыслями и облечь их в нужную словесную форму. Наконец он вымолвил:
– У нее остановилось сердце.
– Боже мой… – перекрестилась Роза.
– Они быстро реанимировали ее, а это очень важно…
– Может быть, ты можешь ей помочь? Наверняка есть какое-нибудь лекарство…
– Ты вдруг поверила в медицину, Роза? – печально улыбнулся он.
– Что же нам делать? – без улыбки спросила она.
Лайем давно ломал голову над этим вопросом, понимая, что это лишь начало. Оно предшествует трагедии с той же неотвратимостью, с какой сумерки предшествуют ночи.
