«У меня такое чувство, словно мы живем в кинопавильоне!» – гневно сказала она как-то, готовясь к очередному торжественному обеду в присутствии всей семьи. – Я с удовольствием приготовлю обед, – ответила она наконец, откладывая мягкую щетку для волос и отпуская Энди на постель. Пока она не произнесла слов согласия, ей казалось, что она откажется от его предложения.
– Хорошо. Я пойду переоденусь во что-нибудь домашнее и не такое мокрое. Приходи, как только будешь готова.
– Мне надо предупредить домоправительницу, что я не буду обедать с остальными? – спросила Брук.
– Я сам об этом позабочусь, – коротко ответил Морган.
Когда он направился к двери, Энди громко сказал ему вслед:
– Пока, папа!
Морган задержался у двери. На его лице отразилось какое-то чувство, которое Брук не смогла расшифровать.
– Пока, Энди, – ответил он наконец. – Скоро увидимся.
После ухода Моргана Брук переоделась в ярко-зеленые вельветовые брюки и более светлую зеленую хлопчатую рубашку. Она сказала своему отражению в зеркале, что переодевается только потому, что джинсы у нее немного промокли, но ее глаза ответили недоверчиво-возмущенным взглядом, не приняв этой лжи. Она тряхнула своими длинными каштановыми волосами, освобождая их от шпилек, и дрожащими пальцами провела по губам коралловым блеском для губ. Еще секунду посмотрев на свое отражение, она схватила косметическую салфетку и безжалостно стерла с губ краску.
– Пошли, Энди, – сказала она, хватая сына за ручку. – Пора идти готовить обед.
Дверь в комнаты Моргана была открыта, и она вошла без стука, нерешительно остановившись на пороге, чтобы вобрать в себя все перемены, которые произошли здесь после ее исчезновения из Кент-Хауза.
Бывшая гостиная превратилась в многоцелевое помещение. Кухня и обеденная зона отделялись от остальной комнаты длинной перегородкой, в конце которой находился встроенный бар. Большой старомодный камин остался, но теперь по обе его стороны стояли уютные кресла. По мягкому ковру были разбросаны многоцветные пуфы. Тяжелые шторы, сдвинутые на вечер, были цвета темной терракоты. Теплое вишневое дерево кухонного гарнитура усиливало общее настроение спокойствия и комфорта.
Морган стоял за кухонным столиком, открывая бутылку вина, но, заметив ее появление, быстро поставил бутылку в ведерко со льдом и, пройдя через комнату, закрыл за ней дверь. Внезапно его квартира показалась ей совершенно отделенной от остального дома – и очень тихой.
