Чем пристальнее Каролина всматривалась в свое отражение, тем сильнее она возбуждалась. Открытие, которое она сделала для себя в субботнюю ночь, подтверждалось. Внешний вид женщины действительно влиял на ее внутреннее состояние.
Каролина вышла из комнаты, поднялась по винтовой лестнице и обнаружила, что гостиная пуста. Тогда она поднялась в спальню хозяйки дома и, распахнув дверь, решительно вошла в нее. Ее взору предстала живописная картина.
Голая Адрианна стояла на коленках на огромной кровати. Каролину поразило, что все ее тело покрыто ровным бронзовым загаром, на нем не было никаких следов от лифчика и трусиков. Ее груди отвердели, соски набухли и встали торчком.
Боб лежал под ней плашмя на кровати, сжав ноги. Адрианна с одухотворенным лицом ритмично двигалась вниз и вверх на его торчащем пенисе. Заметив вошедшую подругу, она осевшим от страсти голосом проговорила:
– Ты потрясающе выглядишь!
Боб повернул голову, рискуя вывихнуть шейные позвонки, посмотрел на Каролину и хрипло подтвердил:
– Ты просто прелесть! Тебя так и хочется съесть! Иди к нам, дорогая!
Каролина подошла к кровати как раз в тот момент, когда Адрианна, опустившись на член Боба с удвоенной силой, охнула и упала ему на грудь и принялась самозабвенно тереться лобком об его чресла. Боб захрипел и стал быстрее двигать торсом. Каролина наклонилась и положила руки на его соски. Они отреагировали на ее прикосновение, как женские, и стали набухать и твердеть. Наблюдать это, как, впрочем, и все его мускулистое и загорелое тело, было приятно. Особенно возбуждали Каролину густые волосы на его широкой груди.
– Садись рядом с нами на кровать, – хрипло сказал ей он, продолжая двигать чреслами в довольно быстром темпе.
Адрианна повизгивала и томно стонала, мотая из стороны в сторону головой.
Каролина села на кровать и заметила, что и подруга, и ее любовник уже дрожат от возбуждения.
– Позволь мне тебя поцеловать, Каролина! – сказал Боб. – Не беспокойся, Адрианна не обидится на нас, она знает, что у меня хватит сил на вас обеих.
– Но я думала, что должна только присутствовать, – возразила для приличия Каролина.
– Такие чудесные губки не должны пропадать! – сказал Боб.
Стенки влагалища Каролины сжались, шейку матки пронзила невидимая игла вожделения. Проснувшийся в ней бес толкал ее на безумство, и противиться ему у нее не было ни сил, ни желания. Слишком долго она лишала себя плотских удовольствий, чтобы отказываться от возможности вволю потешить свою плоть.
