Что же сталось с той дерзкой красоткой? Как она превратилась... в это? В несчастную, изуродованную калеку, прикованную к мониторам и капельнице, не сознающую ничего вокруг себя? Где та Марла, что когда-то в маленьком домике в Мендичино, на скрипучей кровати, целовала Ника в кончик носа и озорно подмигивала, прежде чем начать сладостный путь вниз по его телу?
– Черт побери! – воскликнул он. – Что с тобой сделали, Марла?
Но тут же, тряхнув головой, отбросил сентиментальные воспоминания. Все это ложь. Она его использовала. Грубо и цинично. А он позволял себя дурачить.
И, черт побери, едва снова не поддался ее чарам.
Хотя какие уж тут чары! И все же, хоть теперь Марла и была страшна как смертный грех, хоть она ничем не напоминала ту прежнюю красавицу, Ник слишком хорошо помнил, что за женщина скрывается под изуродованной оболочкой.
– Как же ты могла этим кончить? – прошептал он. Глаза ее под веками задвигались. Ник ощутил, как шевельнулись волосы на затылке. Разве она не в коме?
– Марла! – прошептал он. Имя ее едва не застряло у него в горле. – Марла!
Медлекно, страшно медленно, словно на веках ее покоилась вся тяжесть мира, она приоткрыла глаза. На Ника глянули огромные черные зрачки, окруженные тоненькими ободками зелени.
Сердце его пропустило такт. Она моргнула и снова открыла глаза, по-прежнему глядя прямо на него.
– Я думал... – Он до боли в руках сжал холодный поручень. – Я лучше позову доктора или сестру.
Она с усилием подняла руку, словно хотела его остановить, и пошевелила губами. Челюсти ее стягивала повязка, и слова выходили неразборчиво – однако Ник разобрал все, улавливая ее шепот не только ушами, но и всем своим существом.
– Кто вы? – Она недоуменно свела брови над холодными зелеными глазами.
«Так она ничего не помнит!» Острое разочарование пронзило его – но он отогнал это неуместное чувство.
– Я Ник, – дрогнувшим голосом ответил он.
Она уронила руку. В глазах не отразилось ни проблеска узнавания.
– Ник? – с явным усилием повторила она. – Вы... брат Алекса?
«Ага, это она помнит!»
– Брат-изгой, – усмехнулся Ник. – Позор семьи. Марла не ответила.
– Алекс скорее удавится, чем по доброй воле назовет меня братом, – продолжал Ник. Ничего не отразилось на ее распухшем, иссиня-черном лице.
– Я пошутил, – неуклюже объяснил Ник.
– Дурная шутка, – едва слышно пробормотала она, закрывая глаза. – Очень дурная.
– В следующий раз придумаю получше, – пообещал он. Она молчала.
– Марла!
