Сейчас я этих поганцев… А они по кустам рассыпались, один остался. И верно, громадина, с меня на коне ростом. Поднял он руку с жезлом каким-то, показал на меня – и оцепенел я весь, шевельнуться не могу, и Кальдин тоже. «Всё, – думаю, – вот оно. Статуя конного рыцаря.» Другие орки увидели – осмелели, из кустов повылезали, и ко мне. Заклинание всё ещё действует, так что ползут они еле-еле, а сделать ничего не могу. Джино ещё десяток уложил, и стрелы у него кончились, а гадов этих ещё много…
Сижу я на коне, и слёзы по щекам текут. Видно, смерть твоя пришла, Энглион; и не так за себя обидно, как за братишку младшего – что он тут сделает? Спилят дерево, поганцы, и зарубят, а не зарубят, так ведь и похуже смерти вещи есть. Видно, правду я сказал, даже слишком – и на мой век нечисти хватило, и на его. И даже взглянуть не могу, как он там, так и помру, на эту паскудную рожу глядя.
Вдруг вижу – валится этот громадный на траву, и сразу отпустило меня, снова двигаюсь свободно. И такая ярость меня взяла – не заметил, как порубил почти всех, да и сбежало пяток, не больше. Нет банды, как и не было.
Тут и заклинание выдохлось. Сразу слабость навалилась, как всегда после драки. Слез я с Кальдина кое-как, а у него тоже ноги подкашиваются. Одна только мысль – как там Джино? А он сидит на корточках над этой образиной и жезл тот самый в руках крутит. И колдовства не боится – не поймёшь, то ли сдуру, то ли и вправду он от всех напастей заговорённый? Подошёл я к нему, опёрся на меч и спрашиваю:
– Ну, братишка, рассказывай теперь всё по порядку: кто ты есть, что за отец у тебя, и всё остальное. И что это за пакость у тебя в руках – тоже. И как ты эту громадину уложил.
Он на меня взглянул – и ну смеяться:
– У меня стрелы кончились, старший. Я за сарбакан взялся – а у него шкура толстая, стрелки отскакивают. Хорошо, догадался – попал в ухо… как отца Гамлета…
Потом увидел, что не до шуток мне, и начал серьёзно:
– Парализатор это, старший. С ним кого угодно так остановишь, как он тебя. Вот только не пойму – откуда ему здесь взяться?.. А кто я такой… Долго рассказывать нужно, с чего бы начать…
И застыл с открытым ртом, ровно как я перед этим. Неуж-то этот громила не один был? Поднимаю я меч – а он тяжёлый, едва из рук не валится – поворачиваюсь…
Нет, не орк это. С виду – человек, только одежда странная, серебристая. И глаза… Словно энта повстречал – у них тоже глаза такие древние… нет, не то слово… мудрые? Глубокие? Хоть плачь – не пойму, кто это. А Джино меня сзади за рукав дёргает:
