Дэймонд сунул руку в ящик стола. Выхватил пачку купюр. Они там так спокойно лежали, будто подобными пачками сотенных купюр были забиты все столы в Америке. Дэймонд начал рвать банкноты. Он раздирал их в клочья. Тысяча, две тысячи, пять?.. Осталась горстка бумажек, которую он швырнул в Омара и Кенни. Зеленый вулканический пепел медленно оседал им на ноги.
– Вот, – сказал Дэймонд, – на бабки мне насрать. Но мне не насрать на мудака, который меня обокрал.
– Они взяли его за жопу, – заметил Омар.
– Да мне насрать, что падлу взяли за жопу. Замочить падлу надо.
Кенни Омару, ядовито:
– Я ж говорил.
Дэймонд не понял иронии, увлеченный дальнейшей разработкой бизнес-плана.
– Тот, второй, который за рулем был. Найдите его. Найдите гондона и найдите мой товар.
Кенни:
– Город большой.
– У вас есть номер его машины. Выпасите гондона. Мать вашу... Шевелись, черножопые.
Кенни давно привык к подобным подбадриваниям.
– Черт, мать вашу так. Утрамбуйте его в асфальт. Нарежьте его ломтями. Накрошите в салат... – Тут Дэймонда осенило. – Нет. К чертовой матери. Свяжитесь с Брайс. Пусть Брайс разберется с ублюдком.
У Омара с Кенни сделался такой вид, как будто им приложили к мошонке раскаленные угли.
Кенни решил уточнить – на всякий случай:
– Брайс?..
– Ты чего, глухой, сука?
Кенни затих, как будто кто-то мог прислушаться, услышать, убежать и всем растрезвонить.
– Брайс ненормальная.
– Да уж, бля, это верно. Но гондон кинул меня, и я намерен очень сильно его расстроить. Все, за дело. И услышать я от вас желаю только одно: белый ублюдок мертв, и Брайс ему в этом посодействовала.
Омар с Кенни вышли.
И, поскольку Дэймонда уже рядом не было и им не грозило огрести по шее за пререкания, Кенни прорвало:
– Вот засада-то. Не-е, мне с Брайс неохота общаться. Ты с ней сам общайся.
– Бедняга. – Омар оплакивал обреченного на гибель водителя, вляпавшегося с наркотой Дэймонда. – Он даже не успеет понять, в чем дело.
– О, еще как успеет. Пока ублюдок задубеет, у него будет масса времени все обдумать.
* * *
Бадди ураганом ворвался в квартиру: на треть в панике, на две трети в шоке.
– Парис! – воззвал он, придя к выводу – за время долгого, сумасшедшего, феерического пробега от гастронома до дома, – что Парис может ему помочь. Парис все уладит. Парис найдет выход. На расклейке афиш Парису, может, и слабо вкалывать, но по сравнению с Бадди он, Парис, самый настоящий гений. Бадди признавал это. Говорил ему Парис: не якшайся с Альфом. Говорил ему Парис: с этим Альфом горя не оберешься. Парис... – Парис!..
