На широкой набережной стояли телеги, нагруженные бревнами. Мимо них маршировали отряды морской пехоты; матросы несли какие-то тюки и рулоны парусины. Вдоль берега располагались причалы, каждый из которых имел по два дока. Корабли, как и в торговом порту, отличались по форме и размерам. Один из них только что прибыл; два других отправлялись в плавание. Их команды суетились на палубах, поднимая паруса. Однако остальные фрегаты и линкоры находилась под присмотром нескольких сонных вахтенных. Чуть дальше начиналась верфь, где на строительных эллингах виднелись каркасы будущих кораблей.
В нескольких ярдах от нас начинался каменный мост, который выгибался над небольшим каналом и заканчивался у пирамидального многоярусного здания. Фонтан перед входом в штаб разбрызгивал кристально чистые струи. Помню, в прошлый раз я удивлялся, каким образом к нему подводилась пресная вода. Группа мужчин заносила в дверь статую, предназначенную для кабинета какого-то адмирала.
Начальник порта размещался во флигеле, похожем на будку торговца. Вместо передней стены здание имело коричневый навес, сделанный из старого паруса, и обычный прилавок. В небольшой задней комнате работали три-четыре писца. Сам начальник восседал за прилавком, перед которым стояло четыре человека. Судя по их одежде, это были моряки и офицеры. Наши телохранители отошли в сторонку, а мы с Сархаддоном присоединились к очереди. Первый проситель решал какой-то вопрос о буксире. Согласование заняло много времени, и мы даже начали злиться на него. Наконец, он добился какой-то уступки и вперевалку зашагал к причалам — неровной походкой человека, который провел в море несколько месяцев и только недавно сошел на берег.
Остальные устроили свои дела на удивление быстро. Мы испытали облегчение, когда наконец оказались в тени навеса. Моя мантия была слишком теплой — жара и солнце превращали ее в орудие пытки. Начальник порта устало посмотрел на нас. Его дорогая темно-зеленая форма местами промокла от пота. Необыкновенно длинная белокурая борода касалась прилавка.
— Эсграф Катан из Лепидора хотел бы получить пассажирское место на курьерской манте, отплывающей в Танет, — сказал Сархаддон.
Здесь считалось вполне нормальным, что переговоры вел помощник, а не высокопоставленное лицо. Этого требовал этикет. Если бы рядом со мной не оказалось Сархаддона, с начальником порта общался бы Суол. Я снова достал свиток, заверенный лепидорской печатью и подписью графини Иррии. Чиновник осмотрел документ более тщательно, чем офицер у ворот, затем одобрительно кивнул и вернул мне его мне.
