– После смерти Патрика, – продолжала она, вытирая платком глаза, – поползли слухи. Люди смотрели на меня, и я чувствовала, как они думают: та ли это Марта О'Горман, которую мы знаем, или змея, которая убила мужа из-за страховки? Не думайте, что у меня больное воображение, мистер Куинн. Мои лучшие друзья – и те сомневались. Спросите Джона Ронду, он был одним из них. Мне пришлось пережить двойную трагедию: я не только потеряла мужа, но меня еще и подозревали в том, что я его убила или довела до самоубийства.
– Какие для этого могли быть основания?
– Сами посудите: он был кротким и безответным, я деспотичной, брюки ему достались по ошибке, он с радостью бы отдал их мне, да-да, именно так все и говорили! И лишь немногие – Джон Ронда и его жена в их числе – знали, что, кроме меня, брюки в нашей семье носить действительно было бы некому! Патрик был мягким, любящим, нежным, но деньги не значили для него ничего. Неоплаченные счета были всего-навсего бумажками. Я с радостью пошла бы работать, но это подорвало бы в Патрике уверенность в себе – и без того хрупкую. Мне все время приходилось лавировать между слабостями Патрика и его потребностями.
– Немногие женщины могли бы быть очень, очень счастливы при такой жизни.
– Вы так думаете? – спросила она. – Плохо же вы разбираетесь в женщинах.
– Не спорю.
– И в любви.
– Наверное. Но хочу разобраться, надеюсь, мне еще повезет.
– Не думаю, – спокойно сказала она. – Вам уже поздно. Любовь выживает, когда человек еще достаточно молод, чтобы держать удары, которые она наносит, и выходить из нокдауна при счете "девять". Мой сын Ричард, – прибавила она с гордой улыбкой, – увлекается боксом, это его словечки.
– Ронда говорил, что ваш сын – очень способный мальчик.
– Мне тоже так кажется, но ведь я необъективна.
– Расскажите, как с вашим мужем случилось несчастье, миссис О'Горман.
Она посмотрела на него в упор.
– Мне нечего прибавить к тому, что вы прочли в материалах, которые получили от Ронды.
– Там не указано одно обстоятельство. В вашей машине была печка?
– Нет. Нам она была не по карману.
– Во что был одет мистер О'Горман, когда выходил из дому?
– Вы знаете во что, если читали протокол моего допроса: в клетчатую черно-желтую рубашку из фланели.
– Шел дождь?
– Да, и несколько дней до того – тоже.
– Но на мистере О'Гормане не было ни плаща, ни пиджака?
– Я понимаю, к чему вы клоните, – сказала она. – Не тратьте зря времени. Плащ был Патрику не нужен, потому что и у нас, и в конторе гаражи соединены с домом. Ему не нужно было идти под дождем.
