– Кто решил, что это было непреднамеренное преступление?
– Шериф, коронер[4] и жюри присяжных при коронере. А что? Вы не согласны?
– Я знаю только то, что услышал от вас, – сказал Куинн, – и этот бродяга кажется мне весьма загадочной личностью.
– Понимаю, – кивнул Ронда.
– Если он поранил О'Гормана до крови, то можно предположить, что на его одежде тоже была кровь. Есть тут у вас на отшибе какие-нибудь дома, куда он мог залезть, чтобы переодеться или украсть еду?
– Есть, но туда никто не забирался, люди шерифа это точно выяснили.
– Значит, у нас остается неизвестный бродяга, мокрый до нитки и, скорее всего, с пятнами крови на одежде.
– Дождь мог их смыть.
– Смыть кровь не так-то просто, – заметил Куинн. – Представьте себя на месте убийцы. Что бы вы сделали?
– Пошел бы в город и купил другую одежду.
– Вечером? Магазины уже были закрыты.
– Тогда отправился бы в какой-нибудь мотель.
– В таком виде? Служащий мотеля наверняка вызвал бы полицию.
– Черт! Но что-нибудь он должен был сделать! Может, остановил кого-то еще и уехал. Я знаю только, что он исчез.
– Или она. Или они.
– Хорошо. Он, она, оно, они исчезли.
– Если вообще существовали.
Ронда перегнулся через стол.
– К чему вы клоните?
– Его попутчиком не обязательно был какой-то бродяга. Что, если О'Горман подвозил близкого друга? Или родственника?
– Я же вам сказал, что шериф не нашел ни единого человека, который был бы настроен против О'Гормана.
– Тот, о ком я думаю, и не должен был этого показывать, если он только что убил О'Гормана. Или она.
– Вы все время повторяете "она". Почему?
– Жены, как известно, – сказал Куинн, – часто бывают недовольны своими мужьями.
– Марта к таким не относится. Кроме того, она в тот вечер была дома, с детьми.
– Которые спали.
– Конечно, спали! – раздраженно отозвался Ронда. – Что они должны были, по-вашему, делать в пол-одиннадцатого? Пить пиво и резаться в карты? Ричарду было всего семь лет, Салли – пять.
– А сколько было О'Горману?
– Примерно как вам, лет сорок.
Куинн не стал его поправлять. Он чувствовал себя сорокалетним, и было неудивительно, что он на столько и выглядит.
– Вы не могли бы его описать?
– Голубоглазый, бледный, с вьющимися темными волосами. Среднего роста, приблизительно сто семьдесят сантиметров. Ничего особенного, обыкновенный симпатичный мужчина.
– У вас есть его фотография?
– Да, несколько увеличенных снимков, мне их дала Марта, когда еще надеялась, что он жив, но потерял память. Она долго надеялась, но уж когда перестала – то перестала. Она твердо убеждена, что О'Горман сорвался с моста случайно и что его тело унесла река.
