– Система загружена? У вас что-то осталось на подуровне?
– Да.
Мы все посмотрели на пол, под которым где-то в глубине трудились машины, что позволяло продолжаться жизни на нашей станции. Если мы потеряем возможность перерабатывать ненужные продукты, то исчерпаем сырье в течение одного месяца.
– Я попытаюсь выяснить, что произошло.
Необходимо было также как можно быстрее узнать, насколько серьезны возникшие проблемы. Возможно, придется повторно инициализировать эту отдельную часть системы или даже изолировать ее, если она заражена вирусом, однако последнее было сомнительно. При создании систем станции первостепенное внимание уделялось прежде всего их устойчивости и только потом скорости выполнения операций.
Сейчас ситуация на Иокасте кардинально изменилась, поскольку к нам больше нет доступа из внешнего мира. Но до появления сэрасов в системы вводилось и там циркулировало большое количество «зараженных» данных, не говоря уже о ввозе на станцию незаконных модификаций технических средств и оборудования. Системы должны были справиться с воздействием всех этих неблагоприятных факторов.
В каждом кольце имелись люки, обеспечивающие доступ обслуживающему персоналу через проходящие в капитальных стенах кольца туннели на уровень рециркуляции, расположенный под палубами. За этой панелью открывался узкий темный проход, круто спускающийся на два-три метра ниже палубы, а затем поворачивающий по диагонали по отношению к сечению кольца и спускающийся еще на пару метров. В случае аварии туда обычно спускались два человека. По стенам и потолку туннеля тянулись датчики, проводка системы безопасности и трубопроводы.
Я осторожно спускалась вниз, стараясь не задеть коммуникации системы жизнеобеспечения и цепи «горячих» плазменных ретрансляторов. Мое тело загораживал падающий с потолка свет, но маленькие эмиттеры в туннеле бросали слабый отблеск на лестницу под ногами. Труднее всего было миновать поворот, но сразу за ним передо мной открылась узкая камера, в которой находился еще один люк, ведущий непосредственно в подуровень. Миновав второй люк, я заметила, что тяжело дышу. Я совсем потеряла форму, пора вновь заняться бегом.
Камера рециркуляции представляет собой длинное помещение с низким потолком, задняя стена которого теряется во мраке. В стене горят отдельные источники света, в отличие от больших цельных панелей, установленных на верхних уровнях и дающих яркое ровное освещение. Под трубопроводами, вокруг контейнеров, в беспорядке кабелей и контрольных приборов сгущаются тени. Это – особый мир процессоров, силовых кабелей, трубопроводов, моющих установок и рабочих помещений, емкостей с растворителями и больших, издающих ревущие звуки окислительных камер.
