Именно такой реплики и ожидал посол. Он сказал, что двадцатилетний герцог Анжуйский является самым подходящим в мире женихом, единственным мужчиной, достойным союза с ней. Однако, когда дело дошло до обсуждения личности герцога Анжуйского, им оказался молодой человек в высшей степени неприятный, жеманный хлыщ, окруженный мальчиками с подкрашенными губами и подведенными глазами.
С точки зрения государственных интересов такой брак имел бы явное преимущество. Елизавета была бы избавлена от интриг королевы шотландцев. Король Испании выпустил бы из тюрем и перестал подвергать пыткам ее подданных, а папа римский был бы удовлетворен тем, что она вышла замуж за католика.
Елизавета выдвинула свои обычные возражения. Она уже старая женщина и боится, что герцог уже влюблен в какую-то более молодую и более красивую женщину. Члены французской королевской семьи отнюдь не славились верностью своим женам.
Герцог Анжуйский тоже не выказывал готовности жениться на английской королеве. Он отзывался о ней, как о «старухе с больной ногой». А в феврале 1571 года кардинал де Гиз, великий интриган, нашептывал ему на ухо старые скандальные сплетни о связи Елизаветы с Лестером. Герцог Анжуйский пришел в ужас и побежал к матери жаловаться, что с ним хотят сыграть злую шутку. Он даже утверждал, что это угрожает его чести.
Королева-мать впервые столкнулась с таким открытым неповиновением. Ее сын, герцог Анжуйский, не хотел слушать никаких доводов, он был глух ко всем уговорам. Екатерина Медичи жаловалась французскому послу в Англии, что она отдала бы половину своей крови, чтобы уговорить сына, «но я не могу заставить его подчиниться. Таким образом, – говорила она де Ла Моту, – мы на грани того, чтобы потерять для моих детей такое королевство и такое величие. Подумайте о том, как уговорить королеву сделать кого-нибудь из ее родственников своей наследницей, на которой мог бы жениться один из моих сыновей».
Королева-мать никак не могла успокоиться. «А как она отнесется к моему сыну Алансону? Что касается его, то он жаждет жениться на английской королеве. Ему уже скоро будет шестнадцать. Он будет делать все, что ему скажут». Екатерина Медичи подчеркивала, что у Алансона уже начинает пробиваться бородка. Конечно, он не был красавцем – его лицо было изуродовано глубокими следами от оспы, – но это не должно было мешать династическому браку.
Однако, посол де Ла Мот считал, что следует несколько повременить, чтобы предлагаемый жених немного повзрослел, а то английская королева может подумать, что над ней смеются.
