Иначе, если со всем соглашаться, Куиллер ему просто не поверит, а если злоупотреблять терпением профессора, это тоже может кончиться плачевно.
«Ты имеешь дело с безумцем, – внушал себе Макферрин, – с чрезвычайно хитрым и опасным противником. Поэтому каждое твое слово должно быть продумано, каждое действие должно восприниматься как логичное, последовательное, безобидное, честное и искреннее».
Куиллер повернулся к Дугласу.
– Расскажи ему, – по-хозяйски распорядился советник президента.
Колин почувствовал, что пока он своего добился и все его импровизации прошли нормально.
– Все не так сложно, как кажется, Мак. Постараюсь не затягивать. – Дуглас говорил мягко, глядя Макферрину не прямо в глаза, а куда-то в сторону. – Фрэнк еще со студенческих лет – глубоко законспирированный агент нашей «конторы». Он всегда так или иначе работал на ЦРУ. Иными словами, играл для «конторы» двероли: одну – явную, другую – тайную. Таких, как мы, на свете немало. Мы занимаем довольно высокие посты, чтобы влиять не только на деятельность ЦРУ, но и на политику государства в целом. Мы стараемся не рекламировать свою деятельность, проявляя определенную скромность. Однако неукоснительно проводим в жизнь свои цели и добиваемся того, чего хотим.
– Скажем, покушения на президента США?
– Это не наш стиль, Мак, а скорее акт отчаяния, признание своего поражения, поверь мне. Как уже заметил Фрэнк, именно здесь мы расходимся с такими, как генерал Пучер. – Дуглас откинулся на спинку кресла, непринужденно улыбаясь.
– Ну, ты готов за это взяться?
– Взяться за что? – переспросил Колин.
– За Пелиаса, мой мальчик! – воскликнул Куиллер.
Он удивленно сдвинул брови, наигранно поражаясь явной несообразительности Макферрина.
– Так, значит, вы о Пелиасе, – отозвался Макферрин.
– Нам бы хотелось, чтобы ты встал на нашу сторону, Колин. И как раз здесь ты сможешь проявить себя, неужели не ясно? Так будь же реалистом, подумай об этом. Мне кажется, ты должен понять, что у нас всех – общая цель.
Макферрин прищурился:
– Так в чем же состоит наша цель?
– Ну, конечно, в обеспечении приличных условий существования тем, кто способен по-настоящему ими насладиться. Хотя подобное утверждение может показаться тебе не вполне достойным. Мы хотим, чтобы Америка оставалась мощной державой. Мы хотим, чтобы Америка вошла в двадцать первый век, сохранив за собой доминирующее положение в мире. Однако добиться данной цели невозможно с помощью старых методов и средств, используемых в прошлом. Это совершенно ясно. Теперь все стало намного сложнее, мальчик, намного изощреннее.
