Неважно, при каких обстоятельствах Триш уходила из дома, она всегда возвращалась к толстому бумажнику Уитта с поджатым хвостом. Зак думал, что жизнь в реальном мире со счетами за квартиру и электричество, требующими оплаты, была слишком сложна для его сестры. Она привыкла к тому, что за все платит папочка.
Зак продолжал рассматривать сестру. У нее уже появились горькие складки в углах губ, как у матери. После скандала с Марио Триш сильно изменилась. Зак точно не знал, что произошло у них с Марио, но он слышал, как отец кричал, что Полидори использовал Триш, чтобы отомстить ему. Девушка оказалась в центре незатихающей войны между семьями. Этой вражде, казалось, не будет конца. Но Заку было все равно. Плевать на Полидори и на эту бесконечную склоку. Его это не касалось.
– Знаешь, Зак... – сказала Триш, поворачивая мольберт так, чтобы он мог видеть рисунок – карикатуру на него самого: неопрятный подросток развалился в шезлонге и сосет коку. Рядом орущее радио и под шезлонгом жестянка из-под пива. – Ты бы был поосторожнее.
– Очень остроумно, – заметил Зак, имея в виду карикатуру.
– Не только я вижу тебя насквозь, – сказала Триш, убирая уголь в коробку. – Кэт и отец постоянно строят разные планы. Обсуждают преимущества военной школы и закрытой школы в Европе. Хотят отправить тебя на ранчо, чтобы ты там работал и был подальше от неприятностей.
– Вот еще, – проворчал Зак, хотя ранчо было самой приятной перспективой, особенно по сравнению с остальными.
– Что бы ты ни говорил, лучше военная школа или заграница, чем «Макларен», – сказала Триш, имея в виду исправительное заведение для подростков.
– Они думают, что я туда попаду?
– Я не знаю, что они думают, могу только догадываться, Зак. С тобой не так просто с тех пор, как ты вернулся из больницы и покалечил этого репортера.
Он ухмыльнулся и посмотрел на сбитые костяшки пальцев.
– Ты ничего не делаешь, чтобы расположить к себе людей.
– Этот придурок заслужил хороший удар.
Зак будто снова услышал идиотские вопросы и увидел направленную на себя камеру. Когда он с трудом выбрался из отцовского «Линкольна», из-за ограды выскочил репортер.
– Ты можешь объяснить, почему на тебя напали в ту ночь, когда твоя единокровная сестра?….
Реакция последовала незамедлительно, кулак Зака с размаху врезал парню в челюсть, послышался хруст. Журналист упал с залитым кровью лицом. Боль пронизала Зака, зато морально ему стало намного легче. Говорили, что будет полицейское расследование.
