Поговаривали, что ради этого события соберется весь клан Дэнверсов: его первая жена и четверо детей от первого брака. Отлично, это ей на руку.
Узнав о восстановлении отеля и намечавшемся празднике, она решила появиться на его открытии. Но вначале ей хотелось провести разведку боем, познакомиться с человеком, который руководил перестройкой. Дело в том, что Закари Дэнверс, средний из сыновей Уитта Дэнверса, занимал в семье особое положение и считался паршивой овцой. В юности он не раз имел трения с законом, и только деньги и связи отца спасали Зака от серьезных неприятностей. Больше того, злые языки утверждали, что он был нелюбимым сыном Уитта и старик практически вычеркнул его из своего завещания.
Именно с Закари Одри решила познакомиться первым. Только у него она могла найти поддержку. Одри часами рассматривала фотографии Зака и была уверена, что узнает его, когда увидит. Немного выше шести футов, с волосами черными, как вороново крыло, смуглой кожей и глубоко посаженными серыми глазами, он был единственным сыном Уитта, непохожим на отца. Зак был намного стройнее своих братьев и кряжистого родителя, а черты его лица были такими же резкими, как очертания тихоокеанских скал. Крепкий мужчина с твердым, плотно сжатым ртом. Ни на одной фотографии он не улыбался. Шрам, пересекающий бровь ото лба к правому уху, и сломанный нос подтверждали слухи о вспыльчивом характере Зака.
«Теперь или никогда», – решила девушка и вошла в холл. Ей пришлось посторониться, давая дорогу грузчикам, согнувшимся под тяжестью длинного дивана, запакованного в полиэтиленовую пленку. Она слышала голоса рабочих, переговаривающихся между собой в задних помещениях. Служащие отеля сновали между кухней и обеденным залом ресторана, расположенными напротив парадного входа. В воздухе смешались запахи моющих средств, скипидара и лака. Визг циркулярной пилы сливался с жужжанием мощных пылесосов.
Грузчики установили диван у огромного камина. Одри задержалась в холле, рассматривая новый интерьер отеля, бывшего когда-то самым роскошным в Портленде и служившего местом, где собирались отцы города, принимались судьбоносные решения и составлялись долгосрочные планы. Кусая губы, Одри смотрела наверх, на фасадные окна в замысловатых стальных рамах, через которые последние лучи дневного света отбрасывали розовые, золотые и голубые тени на мраморные плитки пола перед стойкой портье.
Все это принадлежало ей. Здесь ее будущее.
