Хантингтон пожал плечами.
– Догадки – это почти все, что я могу предложить, мистер президент. С чего мне начать?
– С Франции.
Президента особенно интересовал его французский соперник. Все, что оба они знали о ситуации в Европе, указывало на то, что Франция становится ведущей политической силой континента. На первый взгляд это казалось совершенно нелогичным. Германия была намного богаче, да и население ее было гораздо больше. У немцев также была наиболее мощная армия в Европе. Но немцы держались как-то неуверенно – экономика и промышленность страны все еще была слаба, и они не очень стремились вернуть к жизни былую силу германского оружия. Хотя в обеих странах были экономические проблемы, но Франция все же не стояла перед необходимостью перестройки половины промышленности. Ее финансовое положение было лучше, и производственная сфера – гораздо стабильней.
И что еще важнее, французы имели одновременно и вполне приличный ядерный арсенал, и право вето в Совете Безопасности ООН. Это давало им свободу маневра без особого риска иностранного вмешательства. И, по крайней мере в данный момент, Берлину волей-неволей приходилось следовать курсом, который выбирал Париж.
Хантингтон вызвал в памяти образ президента Франции, каким он видел его в последний раз.
– Боннар слишком болен и слишком стар, чтобы управлять даже собственным аппаратом, не говоря уже обо всей стране. Говорят, последние несколько месяцев его вообще используют только для представительства. – Хантингтон поморщился. – Его помощникам пришлось читать твое письмо раза три или четыре, прежде чем он хоть что-то понял.
Президент выглядел удивленным.
– Неужели он так плох? Я читал, что он болен, но ничего подобного даже представить себе не мог.
– Об этом за пределами Елисейского дворца знают немногие.
– Почему?
– По двум причинам. Одна из них в том, что большинство членов правительства до смерти боятся продемонстрировать хоть какой-то признак слабости. Они не хотят, чтобы оппозиция потребовала внеочередных выборов. По крайней мере, не сейчас.
– Вполне понятно. – Конечно, ни один политик, которому бог отпустил хотя бы немного мозгов, не захочет участвовать в избирательной компании на стороне больного, дряхлеющего день ото дня старика. Особенно в момент, когда в стране нарастает социально-политическая нестабильность. – А вторая причина?
Хантингтон наклонился вперед.
– Скажем так, некоторые министры кабинета вполне довольны возможностью управлять делами самостоятельно.
